черном, тоже довольно коротком платье. Пошив чехословацкий, по качеству и фасону намного хуже Катюшиного (у неё всё-таки Франция), но всё равно не плохо.

— Кать, заканчивай с принцем, честное слово достала! — выговорила подруге.

Я уже сто раз пожалела что тогда прикололась с этим чертовым королевичем, ещё ни одни посиделки не обходятся без него, такое ощущение что он стал членом семьи. Многие наверное крутят палец у виска — «Мол какая же Ольга дура, отказалась от такого счастья», в глаза конечно не говорят, а за спиной постоянно шушукаются. Мне до сих пор не понятно, откуда у нас вся эта великосветская мишура, дворян в стране уже полвека как нету!

Поругаться с подругой не пришлось, хотя не скрою так хотелось, к нам в гримерку заглянула Кулийпа, всё на пару-тройку часов отложилось. Вручила мне национальный колпак (про который совсем недавно говорила), от мужского отличается красивой вышивкой, сразу понятно что он женский.

— Решили продвигать республику дальше, что бы каждый в Союзе знал киргиза. У грузин папаха, у таджиков тюбетейка, а у нас белый колпак! — с гордостью сказала Кондучалова.

— У грузин сейчас вместо папахи кепка-аэродром, они в них такие прикольные, — хихикнула Климова.

— Оля, девочки, пожалуйста постарайтесь, это для нас очень важно, — попросила Кулийпа, затем всех поцеловала и вышла.

Больше нас никто не беспокоил, за разговорами «ни о чем» провели ещё полтора часа, ждали когда на сцене выступят местные таланты. Судя по доносившемуся грохоту, сейчас отплясывали смелые батыры, такое ощущение что прямо на конях. Вот наконец всё стихло, к нам постучавшись заглянул работник сцены, через пару минут на выход.

— Оль, сильно волнуешься? — спросила Катюша.

— Вот ещё, здесь зрителей не сотни тысяч, да и петь не нужно, только вовремя рот открывать. Не забыли что нужно всё время улыбаться! — последнее что успела сказать своей «подпевке».

— Кутмандуу кечингиз менен! Добрый вечер страна небесных гор! Я очень благодарна руководству Советской Киргизии, лично первому секретарю ЦК Коммунистической партии Киргизской ССР, Усубалиеву Турдакану Усубалиевичу. Особая благодарность нашему министру культуры, дорогой Кулийпе Кондучаловой. Только благодаря их неустанной заботе, состоялось наше выступление. Чоон рахмат! Спасибо от всего сердца! — помахала в конце рукой.

По этикету нужно было поклониться, но Ангелы простым смертным не кланяются, кто в теме, тот такое не поймет.

Зазвучали первые аккорды «Подорожник трава», моя подпевка вышла на сцену. Микрофон отключен, можно смело ходить с ним по сцене, пританцовывать в проигрыше, а в припеве махать рукой. Не забыла показать народу несколько «фирменных» движений, на советской сцене этого нет, любая маломальская эротика под полным запретом.

Вначале народ молчал, наверное офигевал от такой дозволенности, зато потом подпевал, а в конце даже пританцовывал. Зал в театре небольшой, поэтому все проходы были забиты, никогда не думала что на меня придёт столько народа. Буй-буй пришлось исполнять три раза, вернее это я в конце вставила её дважды. Последнюю зал пел вместе со мной, динамики были совсем не слышны (нормальными колонками я бы это убожество не назвала). Получилось почти как на Вудстоке, только здесь в сто раз душевнее. Цветами завалили всю сцену, огромный букет красных роз дарил лично первый секретарь, там же огласил о присвоении мне звание народной артистки СССР (скорее всего Фурцева решила прогнуться). Не знаю по правилам ли такое, вроде вначале должно быть звание заслуженной?

Через полчаса мы попытались выйти из театра, даже успели сесть в «Волжанку», а дальше полный капец, нас окружила толпа. Не поверите, наш автомобиль подняли и пронесли не меньше ста метров, всё под радостные крики, были слышны хлопки выстрелов. Только когда мы выехали на проспект, нас отпустило, против такого количества народа законы и силовые приемы бессильны, всё на голых инстинктах. В гостиницу решили не возвращаться, иначе из города точно не выбраться, поклонники не отпустят. Банкет тоже по этой причине сорвался, пришлось останавливаться и звонить из автомата, объяснять сложившуюся ситуацию. В руководстве об этом знали, поэтому чтобы не было беспорядков предложили отправляться в аэропорт, рейс для нас задержали. Испытывать дальнейшую судьбу не стали, последовали совету вышестоящих товарищей, летим в Крым.

Концерт в прямом эфире транслировали по всему Туркестану, через неделю показали повтор. На центральном телевидении, в передаче «Время», о моём выступлении рассказала Нонна Бодрова, сам концерт показали в воскресенье тридцатого. Пресса тоже не подкачала, началось в Средней Азии, закончилось на Дальнем Востоке. «Огонек» и «Крестьянка» напечатали цветные фотографии (совсем не плохие), а Комсомолка кроме этого выпустила огромную статью «Ангел Советского союза!» Весь смысл это писанины сводился к одному: нам не нужна эта развратно-буржуазная «Ледяная» певичка, которая на много хуже всем известных «Битлов». Наш Советский Ангел, это ответ загнивающему Западу, на их безнравственный «Ice Angel».

Когда мы с Катей прочитали эту писанину, хохотали как умалишенные, получит главред на орехи, такая подстава всему комсомольскому движению.

В салоне вертолета всё дрожало, двигатель работал прямо над головой, чтобы что-то расслышать, нужно кричать в самое ухо.

— Оль смотри, мы сейчас пролетаем над тем самым озером, — Настя ткнула пальцем в иллюминатор.

Я прижалась носом к стеклу, зрелище было завораживающе прекрасное. Тысячи различных птиц, в основном гуси и утки, собирались для перелета в жаркие страны.

С Настеной таскаюсь по стране уже вторую неделю, как только прошло первое сентября (конечно не без скандала), меня сразу под ручку и в командировку. Сестра оказывается сильно соскучилась, поэтому забрала с собой, сумев как-то договориться с Марчиным. Дел без этой поездки полно, но тут пришлось смириться, да и для имиджа представителя МВД полезно.

На вертолете в этой жизни я в первый раз, поэтому было немного волнительно и страшно. Вообще-то мы должны были ехать на машине, но из соседней колонии сбежали четверо особо опасных рецидивистов, которые сумели убить автоматчика. Областное руководство решило перестраховаться, поэтому летим на вертушке.

— Лебеди, Настя, это же лебеди! — показала на взлетающую стаю.

Вдруг что-то заскрежетало, вверху оглушительно бахнуло, запахло горелой проводкой. Земля вначале замерла, затем начала стремительно приближаться. Последнее что успела, это крепко прижаться к сестре, а дальше…