На пару секунд ее пластика показала рыжую барменшу — наглую, пошлую и глупую до изумления. Но Зоя немножко перестаралась, и получилась злая пародия на злую пародию.

— Смешно, — серьезно оценил Павел. — Ты гений. Сама маску придумала? Тебе надо свой театр открыть… Но вообще-то я за тобой рванул, а не за рыжей мочалкой.

Зоя постояла, таращась на него еще сердитыми глазами, помолчала, пофыркала совершенно по-кошачьи, а потом сказала недоверчиво:

— Ну да, не за рыжей… Все за рыжей, а ты не за рыжей…

Повернулась и пошла по подорожнику, и ему опять пришлось догонять ее и идти по зверобою.

— А у меня будет свой театр, — гордо похвасталась Зоя после минуты молчания. — Театр танца. Томка с Катькой придумали. И в кабаке тогда уже можно будет не плясать. Свой театр танца! Представляешь?

— Да, я слышал, — грустно отозвался Павел. — Гениальная идея для гениальных исполнителей. Собственное дело, очень перспективное. И деньги, конечно, совсем другие… Поздравляю. Рад за тебя.

— Что-то не очень похоже, что рад.

— Да нет, я правда рад. У тебя, конечно, все получится… — Павел помолчал, поглядывая на нее сбоку, и с досадой признался: — Ничего я не рад. Теперь ты богатая будешь… Зачем тебе такой незавидный жених, как я? Хоть бы и с двумя зарплатами. Теперь ты за какого-нибудь миллионера выйдешь.

— Ну и зачем за миллионера выходить, если я сама богатая буду? — весело удивилась Зоя. — И какая теперь разница, завидный жених или не завидный? И сколько у него зарплат? Если я сама богатая буду?

Павел никак не мог сообразить, что она имеет в виду, а спросить не успел — они уже подходили к дому Серых, и их заметили Манька с Аленушкой, побежали навстречу, а за ними тут же кинулся Сережа.

— Мама! — кричала Аленушка.

— Бр-р-раун! — кричала Манька.

— Тихо обе сейчас же! — кричал Сережа.

Зоя приостановилась, оглянулась на Павла и сказала строгим голосом:

— Паш, Аленку ты все-таки поосторожней кружи. И ни в коем случае не над землей. Над диваном или над гамаком, как Серый… Но все равно поосторожней. Понятно?

И побежала навстречу детям вприпрыжку, как Манька, и в то же время — со стремительной плавностью, как Аленушка. Рыба моя золотая.

— Понятно, — растерянно сказал Павел ей вслед.

Соврал. На самом деле ему пока ничего понятно не было. Но его радостное нетерпение, наверное, что-то поняло, трепыхнулось внутри, сильно толкнув сердце, и погнало его за Зоей, навстречу детям.

Он будет кружить их очень осторожно. А Аленку — просто чрезвычайно осторожно. А Зою — это уж как получится.

— Подожди, Кать, — сердито сказала Зоя. — Давай все по пунктам. Ты замуж за Володю согласна идти?

— Она согласна! — Макаров заглянул Катьке в лицо и потрогал ее косу. — Только она думает, что…

— Стоп! — Зоя постучала пальцем по столу и наставила этот палец на Катьку. — Мы договорились: по пунктам. Пусть она сама скажет человеческим голосом.

— Да. Только… — начала человеческим голосом Катька.

— Она согласна! — радостно встрял Макаров. — Это ж самое главное, правда же?

— Свидетель, не мешайте следствию! — Зоя опять постучала пальцем по столу и опять наставила палец на Катьку. — А вы, подследственная, отвечайте только на вопросы. Итак, замуж вы согласны. Это мы выяснили. Следующий вопрос: и по какой такой причине вы согласились выйти замуж за свидетеля?

— Ну, как, — растерялась Катька. — Я ж его люблю…

— Видишь? — торжествующе заорал Макаров. — А ты говоришь — по причине!

— Свидетель, не мешайте ходу следствия, а то сейчас удалю из зала… Теперь вопрос к вам: отвечаете ли вы подследственной взаимностью?

— Чего это — «отвечаете»? — обиделся Макаров. — Я же первый влюбился. Это она отвечает, а я первый…

— Откуда ты знаешь? — Катька покосилась на Макарова, покраснела и заулыбалась.

— Совершенно невозможно работать, — печально отметила Зоя. — Свидетель и подследственная невменяемы. Следствие окончено, забудьте… Володь, сходи чайник поставь. И вынь малину из холодильника, пусть немножко согреется.

Макаров с готовностью поскакал в кухню, а Зоя попыталась объяснить Катьке то, чего и сама не очень понимала:

— Кать, он не против операции. В принципе. Просто боится, что если ты до свадьбы шрам уберешь, то вдруг за него выходить раздумаешь. Кому-нибудь другому понравишься, а этот другой — тебе, ну и раздумаешь за Макарова выходить… Мне вот так все представляется.

— Как это раздумаю? — поразилась Катька. — Кто это другой понравится? Да ничего такого он не боится! Просто он этот шрам не видит, понимаешь? А я все время думаю… И на фотографиях заметно будет. Свадебные фотографии — и со шрамом! Кошмар.

— А знаешь, это даже интересно, — оживилась Зоя, вдруг придумав новый аргумент. — На свадебных — шрам, а на следующих — нет шрама! Даже жаль, что на фотографии шрам совсем не виден… А то потом детям можно было бы показать: во какая я была, когда ваш папа из кустов на меня выскочил. Интересно же, да?

Катька засмеялась, полезла в сумку за зеркальцем, стала придирчиво рассматривать лицо…

— Да, не будет заметно, — с сожалением повторила Зоя, тоже придирчиво рассматривая Катькино лицо. — Ну, ничего, можно карандашами подрисовать. Красным и коричневым. Чтобы поярче было.

Катька опять засмеялась, бросила зеркало в сумку и тихонько запела хитрым и кокетливым голосом:

— Красотки, красотки, красотки кабаре…

И Зоя тут же начала танцевать, сначала — сидя на диване, потом поднялась, шагнула на стул, потанцевала немножко на стуле, но для хорошего канкана на стуле было мало места, и она перешагнула на стол, где места было много, и она все это место с удовольствием и использовала, вскидывая ноги чуть не до потолка и неистово размахивая воображаемым подолом воображаемой юбки. В кружевах и перьях.

Катька перестала петь, и Макаров сказал от двери:

— А Пашка не видел… Вот жалко.

— Да, Павел что-то совсем пропал, — согласилась Зоя, спрыгивая со стола и опять устраиваясь рядом с Катькой. — Даже в «Фортуну» редко заходит. Некогда, наверное? Все-таки на двух работах.

— Ага, — согласился Макаров, тоже устраиваясь рядом с Катькой с другой стороны. — На двух работах и на одном ремонте. А один ремонт двух работ стоит… Правда, рабочих он все-таки согласился взять, так что ремонт уже к концу… Все боялся, что не успеет до свадьбы.

Зоя настороженно глянула на Макарова, вспомнив планы этого сумасшедшего Павла Брауна насчет сдачи квартиры в связи с его намерением жениться, и Макаров тут же объяснил:

— До нашей свадьбы, а не до вашей. Он же у меня сейчас живет. Ну, вот и решил, что надо уходить поскорей, раз мы с Катькой в субботу поженимся. Он уже почти все сделал, сейчас кухню монтируют. А завтра или послезавтра мебель привезем, а то у него только раскладушка и табуретка… Катька, ты чего меня толкаешь?