Краем глаза он заметил, как Майкл Соллис снова повернул голову... И теперь Эдмунд смотрел прямо на Соллиса. И сейчас, шокированный настолько, что ему показалось, будто его желудок сжали рукой изнутри, он понял, кого напоминал ему Соллис.

Фильм близился к концу, и судьба ученого уже была предрешена под музыку, которую Эдмунд счел чересчур пышной. Но он очень смутно понял, что происходило в фильме, хотя внимательно смотрел развязку, когда Лукреция фон Вольф в роли Альрауне убила своего создателя.

("Глаза, Эдмунд,— сказал ребенок — привидение Альрауне в тот день в Ашвуде. — Нет другого пути... Помни глаза, Эдмунд, помни смерть...")

Несколько человек снова подпрыгнули на месте, когда инспектор Флетчер холодным беспристрастным тоном сказала:

— Можно прокрутить эту сцену еще раз, пожалуйста?

Но Эдмунда больше не интересовала Флетчер, и больше у него не было энергии, которую он мог растрачивать на Альрауне. Все его внимание было направлено на Майкла Соллиса. Он знал и был точно уверен, кем был Соллис.

Но Эдмунд не знал, что он теперь собирался с этим делать.

* * *

— Вы узнали то, что хотели? — спросила Люси инспектора Флетчер, когда они расходились. — Или мне не следует спрашивать?

— Вам не следует спрашивать, — ответил Лайам Дэвлин, услышав ее вопрос.

Флетчер посмотрела на Люси, а потом сказала:

— Я получила кое-что, мисс Трент. Не совсем то, чего я ожидала, но кое-что, на самом деле очень интересное. Больше я ничего не могу вам сказать.

— Я и не ожидала, что вы сможете, — ответила Люси. — Хотя я рада, что это не была пустая трата времени.

— По-моему, это не была пустая трата времени, мисс Трент, — сказал Лайам, и Люси удивленно взглянула на него, потому что она впервые слышала, как он говорит серьезно. — Большое вам спасибо за то, что организовали это. — Он одарил Люси еще одной своей ироничной улыбкой и вышел.

Инспектор сказала:

— Для меня это также не было пустой тратой времени.

К тому времени, когда Эдмунд добрался до дома, уже стемнело, и он обошел весь дом, задергивая шторы и включая свет. Потом он налил себе выпить и сел у маленького столика в гостиной, у самого телефона.

Но перед тем как набрать номер, он какое-то время колебался. Детали плана, который сформировался, пока он ехал домой, были хорошо продуманы. Эдмунд еще раз проверил каждую, пока поезд уносил его из Лондона. Но осмелится ли он выполнить этот план?

«Конечно, ты осмелишься, — сказал голос Криспина в его голове. — Доверься своему инстинкту... Если ты не можешь, тогда доверься моему... Разве я когда-нибудь тебя подводил?..»

Последнее время бывало, что два голоса — вкрадчивый убеждающий голос Криспина и хитрый детский голос Альрауне — раздавались у Эдмунда в голове одновременно, так что не всегда было понятно, кто из них говорил. Казалось, будто вы слышите два голоса, перебивающие друг друга. Несколько раз Эдмунда сбивали с толку эти перебивающие друг друга голоса, но он быстро различал их.

Теперь, же когда он набрал номер Майкла Соллиса, не было сомнений, кто руководил им. Это точно был Криспин, и, когда Майкл взял трубку, именно Криспин очень вежливо и очаровательно спросил:

— Соллис? О, хорошо. Я надеялся, что ваш номер записан у меня правильно. Это Эдмунд Фэйн.

— Чем я могу вам помочь? — Голос Соллиса звучал вежливо, но не очень дружелюбно.

— Речь идет о доме моей тети, — сказал Эдмунд. — Как вы знаете, ваша компания получает само здание и сады, но вещи, хранящиеся внутри, переходят ко мне.

— Да, я знаю.

— Сотрудники аукционной фирмы приедут на следующей неделе, чтобы упаковать и увезти все вещи, — говорил Эдмунд. — Я оставляю кое-что для своего дома... — Не было надобности упоминать, что он имел в виду письменный стол восемнадцатого века и кресла для гостиной от Шератона. — Я подумал, — продолжал Эдмунд, — что, если вы будете использовать дом для бездомных подростков, вам может понадобиться какая-то основная мебель. Шкафы или столы. Холодильнику тоже всего пара лет. И в садовом сарае есть хороший набор садовых инструментов.

Соллис медленно проговорил:

— Да, я думаю, нам бы это очень пригодилось. Вы предлагаете все это просто так, или мы можем договориться о сумме?

— О, мне ничего не нужно. Я буду рад отдать их вам, если это принесет какую-то пользу.

— Большое вам спасибо.

— Вы можете приехать сюда в какой-нибудь день и посмотреть, какие вещи захотите взять? — спросил Эдмунд. — Это должно быть на следующей неделе, потому что люди из аукционной компании приедут в пятницу. Мне нужно знать, что можно позволить им забрать, а что оставить на месте.

— Я, наверное, смогу приехать во вторник, — сказал Соллис. — Это будет удобно?

Эдмунд сделал вид, что сверяется с ежедневником, а потом ответил, что во вторник ему вполне удобно. На этот день у него не были назначены встречи.

— Вы останетесь на ночь? Дьявольски долго ездить туда-обратно в один день. Я могу забронировать вам комнату в «Белом олене» — вы останавливались там в прошлый раз, да? Или вы можете переночевать в самом доме — электричество все еще работает.

Он почувствовал, как на том конце провода сомневаются. А потом:

— Я все же не буду оставаться — сказал Майкл. — Если я выйду достаточно рано, я могу приехать к вам еще утром. Тогда у меня будет целых три или четыре часа на дом.

Не идеально, конечно. Эдмунд хотел, чтобы Соллис провел в доме всю ночь. Но суть хорошего плана была в том, что он мог быть переделан по ходу дела, поэтому Эдмунд сказал:

— Хорошо. Мне все еще нужно кое-что там прибрать, так что я буду там с десяти часов.

— Если нужно будет поднять что-нибудь тяжелое или передвинуть что-то массивное, может быть, я смогу помочь вам.

— Это будет очень мило с вашей стороны. Боюсь, это мрачное занятие — разбирать вещи человека, который только что умер, — сказал Эдмунд.

Разбирать вещи человека, который только что умер, — это действительно мрачное занятие, а если этот умерший был жестоко убит, все становится гораздо хуже. Но после того, как люди детектива Флетчер закончили обыскивать дом, Франческа поняла, что, кроме нее, больше некому было разбирать вещи Трикси.

Франческа довольно робко предложила директору, что, возможно, школа должна принять на себя ответственность за то, чтобы упаковать и увезти вещи Трикси, но директор немедленно ответил:

— О, я думаю, мы не должны вмешиваться во все это.

— Но, понимаете, у нее не было настоящей семьи, — сказала Фран.

— Я знаю. Это очень тяжело. Конечно, вы прожили в этом доме последние несколько недель...