Хозяин Гринтри молчал. Его воображение рисовало исключительно самые страшные и кровавые картины, и во всех сын дяди Арло был растерзан, мертв или мучительно ожидал своего конца. Никаких других исходов для Райана не существовало.

– И потому, – продолжал Боуэн, – я настоятельно советую тебе отправиться к Его Высочеству, и, раз так удачно вышло, по совместительству твоему младшему брату, и поведать ему всю правду… Да, в том числе и про цели, с которыми ты отправил Ховвила. Не стоит так смотреть на меня, Райан, Клейс поймет тебя. Если регент отправит своих Серых рыцарей к Бладсвордам и те обнаружат Ховвила и вернут его домой, это не вызовет никаких подозрений, не встретит сопротивления и не будет означать очередную войну. В конце концов, твой брат имеет право проверять, как и чем живут вассалы Его Величества в любое удобное для него время, ему даже не придется придумывать причину. Ты согласен со мной?

Райан покачал головой:

– Я не собираюсь доносить Клейсу и справляться с проблемами через него. Использовать родственника-регента глупо и недостойно.

– Еще глупее и недостойнее – не делать ничего или лично отправляться к Мортону и требовать дозволения обшарить все его покои и помещения, а в случае необходимости требовать пропустить и в другие замки.

– Я сам отправил Ховвила и должен сам справляться с проблемами. Я должен найти мальчика, а не тратить время и отправляться в Санфелл. Нет у Клейса времени на поиски родственника.

– Ты ведь на самом деле не думаешь так о собственном брате. Райан, прошу тебя, перестань противиться. Клейс – регент и может куда больше, чем ты. Тем более ты сможешь подать пример всем лордам – в непонятной ситуации, на пороге конфликта, не имея сведений и ориентируясь лишь на свои домыслы, ты поступил правильно и обратился к человеку, что и должен разрешать все вопросы, а не стал устраивать самосуд.

Правитель рода согласился, что сидеть, бездействовать и ждать, когда же наконец все разрешится само по себе, и лишь переживать – занятие не из лучших, и довольно быстро собрался. Его свита состояла из шести десятков воинов и двух десятков рыцарей. Чтобы путь занял меньше времени, правитель отказался от кареты и предпочел взять с собой лишь самое необходимое – ночлег и еду он и его сопровождение получат в любом трактире или постоялом дворе по дороге.

Поначалу Форест и впрямь собирался отправиться в Санфелл, но в начале второго дня передумал и развернул отряд. Жаловаться Клейсу и тем более ждать, пока тот соизволит оказать помощь и отправить рыцарей, как говорил Боуэн, и те, быть может, смогут отыскать Ховвила, Райан не желал. Куда более быстрым способом он считал личный разговор с Мортоном Бладсвордом.

К тому времени, как Форест добрался до Кнайфхелла, он успел придумать бесконечное множество самых ужасающих травм, что мог получить Ховвил, и даже представлял, как увидит тело сына дяди, распотрошенное Культом Первых.

Наместник Бладсворд принял их не сразу, и ждать разрешения въехать в замок им пришлось двое суток. Правитель восточных земель хотя бы пропустил их в город и отправил слуг, что проводили Фореста со свитой в лучший из трактиров и оказывали прибывшим посильную помощь.

И без того взвинченный лорд за время ожидания озверел еще больше. Когда же их пригласили в замок и Мортон встречал гостя в Большом зале, ничто не могло помочь сыну Мертора Фореста держать себя в руках.

Лорд, что соизволил принять своих соседей, поздоровался с Райаном, как того и требовали все традиции, заявил, как счастлив видеть гостя в добром здравии, и попросил свою стражу оставить правителей наедине и закрыть за собой двери.

– Где Ховвил? – вместо приветствия прорычал Форест, и воины, что уже хотели было покинуть своего хозяина, остановились. Мортон махнул им, и мужчины вышли, прикрыв за собой дверь.

– Милорд Форест, быть может, вы желаете присесть? – вежливо поинтересовался старый вояка. Он отшатнулся, когда сын Мертора начал надвигаться на него, верно, уже собирался кричать и звать подмогу.

– Да пусть провалятся под землю эти скамьи, зал, да хоть весь Кнайфхелл! Где Ховвил, лорд Мортон?!

– Что вынудило вас срываться из дома, преодолевать весь путь лишь для того, чтобы поинтересоваться месторасположением вашего племянника? Что-то случилось?

Райан лишь больше закипал. Со внутреннего двора, да и не только, послышался собачий вой. Разъяренный правитель желал присоединиться к нему и тоже завыть от злости.

– Он не отвечает на мои письма. Я просил его вернуться, я требовал! Я писал и вам, милорд, но толкового ответа так и не получил. И теперь вы не сможете игнорировать мои просьбы, когда я стою здесь, перед вами. Я помчался сюда не за тем, чтобы вы вновь не отвечали мне. Я прождал аудиенции, двое суток вы не готовы были принять меня, но теперь я хочу, я требую ответа! Где Ховвил Форест, что прибыл к вам на обучение? Позовите его сюда! Немедленно!

Вой становился все громче. Тем псам, что жили на псарнях Бладсвордов, вторили уже, казалось, и все городские. Форест был готов дать руку на отсечение, что он слышал даже тех, что жили во внешнем городе, хотя это было невозможно.

Мортон Бладсворд изменился в лице. Этот человек, который так и не смог стать рыцарем, хоть и считал себя таковым, не нравился Райану. Он отправлял людей на помощь Флеймам, предал Глейгримов на поле боя – об этом было известно уже во всем Ферстленде – и славился отвратительным нравом. Куда приятнее было иметь дела с его племянников Брейвом, братом нынешней хозяйки Гринтри. Быть может, истинный правитель восточных земель и не прославился на поле боя, не заслужил репутацию превосходного бойца и лет с двадцати перестал лично участвовать в турнирах, однако он всегда казался человеком рассудительным, честным и поступающим по совести.

Забота Брейва Бладсворда о народе, который любил и уважал своего лорда, прославляла того на все королевство и лишь больше доказывала, что племянник намного превосходил Мортона.

– Я не могу его позвать. – Наконец-то Райан добился того, что желал услышать все это время. Но от этого ему ничуть не сделалось лучше.

– Что значит не можешь? Что с ним? Ховвил ранен? Он пострадал на турнире? Его выбили из седла? Ваши турнирные мечи оказались заточенными и его изувечили? Ему отрубили руку? Ногу? Ховвил упал с дозорной башни? Ты не уследил за мальчиком и теперь он калека?

Мортон позволил соседу выдать все варианты, какие только лезли тому в голову, и лишь в конце, вздохнув, покачал головой:

– Я внимательно следил за своим воспитанником. Не первую сотню лет мы обучаем юных лордов и никогда не допускали ошибок. Все стены и тем более дозорные башни были под запретом для Ховвила – его не пускали, и мои люди следили за этим. Если бы Ховвил пострадал, то они все лишились бы головы.

– Он не ранен, не разбился, за ним следили и… Да что же тогда с ним? Отвечайте, лорд Мортон, у меня нет никакого желания гадать, а мое терпение уже на исходе! Что сделалось с юношей, за которым вы обязаны были следить? Он не желает показываться, потому что замешана леди? Или не леди? Служанка, крестьянка, прачка… Кто?