1994 года после того, как один из членов его банды был арестован и стал обвинять его в организации серии заказных убийств, в том числе по заказу Быкова. В октябре 1996 года он прибыл в Грецию, жил там под вымышленным именем и держал отель, принадлежавший Быкову. Татаренков всегда был предан Быкову, но примерно за год до его ареста появились признаки того, что эти чувства не были взаимными. Быков предпринимал шаги, чтобы вывести отель в Греции из-под контроля Татаренкова, затем назначил ему встречу в Германии. В последнюю минуту Татаренков решил не ехать. Позже он узнал, что в Германии его ожидали профессиональные киллеры. Потрясенный предательством Быкова, Татаренков начал записывать видеоматериалы, в которых он сознавался в убийства, совершенные им ради Быкова.

На одной из видеопленок Татаренков непосредственно обращался к Быкову: «Уважаемый Анатолий Петрович! Я подготовил много видеокассет, на которых рассказываю о том… сколько крови было пролито ради того, чтобы вы стали тем, кем являетесь сейчас. Не снятся ли вам те люди, убитые пусть не вашими руками, но по вашим приказам? Может, вы забыли их, тогда я вам напомню их имена: Чистяк, Ляпа, Толмач, Терех, Лобан, Шорин, Сергей Скоробогатов, Олег Тубин. К убийцам в России никогда не испытывают жалости, а у вас длинный список жертв, достаточный для пожизненного заключения. Все эти данные подтверждены фактами и хранятся у надежных людей». Татаренков обвинял Быкова в 13 заказных убийствах.

После ареста Татаренкова эти видеопленки были переданы милиции, и против Быкова были выдвинуты новые обвинения в отмывании денег и причастности к совершению убийств.

Пока Быков находился под следствием и за пределами страны, атмосфера угрозы, всегда окружавшая его, начала ослабевать, и его враги, объединившись, напали на его экономическую империю. Среди его врагов были Чубайс, которого возмущали методы, используемые Быковым в приобретении контроля над Красноярской ГЭС; Альфа-группа, захватившая контроль над АГК с помощью ОМОНа, действовавшего по приказам Лебедя и Дерипаски, который не забыл, как партнер Быкова Татаренков регулярно звонил ему на мобильный телефон, угрожая убить.

Объединение врагов стало угрозой доходам Быкова. Доставка алюминия на КрАЗ из АГК и с Николаевского алюминиевого завода на Украине, который находился под контролем фирмы, принадлежавшей Дерипаске, и с «Сибирского алюминия» была сокращена, а затем прекратилась. Объединенная энергетическая система возбудила два уголовных дела против КрАЗа на сумму 3,3 млрд и 500 млн рублей. Одновременно милиция получала приказы арестовывать людей Быкова за любое нарушение, включая переход улицы на красный свет. На городских рынках люди, называвшие себя бойцами из Приднестровья, начали ходить от палатки к палатке, советуя продавцам вложить деньги, которые раньше они давали сторонникам Быкова, в Молодежное движение Лебедя[136].

29 октября 1999 года Быков был арестован на венгерско-югославской границе, выдан российским властям и заключен в тюрьму в Москве. По настоянию Лебедя его перевели в Красноярск.

Лебедь хотел, чтобы дело Быкова расследовали в Красноярске, так как надеялся показать местным жителям, что Быков преступник, а не Робин Гуд. Однако законодательное собрание оказало Быкову почти единодушную поддержку, и известные жители города встали на его защиту. В коллективном письме на имя прокурора края издатели, учителя и депутаты Думы говорили об опасности «охоты на ведьм» и возврата к сталинской эпохе террора. Они гарантировали «безупречное поведение» Быкова, в случае если его отпустят на поруки.

Быков вновь развел бурную деятельность. Он слал письма из тюрьмы, в которых проявлял заботу о нравственности народа. В одном из писем он писал: «Я верю в триумф разума. Наше спасение зависит только от одного: от духовного и нравственного возрождения личности».

В конце августа 2000 года Быков был освобожден на поруки. Поползли слухи о том, что он планирует баллотироваться на пост губернатора. Быков был слишком опасен, чтобы его оставлять на свободе.

Пока Быков сидел в венгерской тюрьме, ожидая экстрадиции, положение на КрАЗе, осаждаемом объединенными силами Лебедя, Дерипаски, группы Альфа и Чубайса, значительно ухудшилось, и Черный с Анисимовым продали свои акции КрАЗа нефтяной компании «Сибнефть», находившейся в руках крупного олигарха Романа Абрамовича. Эти акции, акции АГК и Братского алюминиевого завода были впоследствии объединены с акциями «Сибирского алюминия», принадлежавшими Дерипаске, с образованием крупнейшего объединения в истории постсоветского бизнеса — «Российский алюминий». На долю новой компании вскоре приходилось 10 % от мирового производства алюминия.

Однако Быков продолжал удерживать контроль над своей долей в КРАЗе, и если бы его избрали губернатором, «Российский алюминий» получил бы в его лице сверхсильного противника.

Из-за союза Лебедя с экономическими конкурентами Быкова личный конфликт между Быковым и Лебедем перерос в конфликт с Абрамовичем и Дерипаской, двумя олигархами, пользовавшимися особыми преимуществами в условиях нового режима Путина. Именно это «соотношение сил» и определило судьбу Быкова.

Прошло немногим более месяца после того как Быкова выпустили на поруки, когда во время обыска на даче Быкова нашли наручные часы одного из его помощников, Вилора Струганова (Паши Цветомузыки), и Быкова обвинили в убийстве Струганова. Однако через несколько дней было установлено, что на самом деле Струганов не был убит. Его «смерть» была инсценирована: покрытое простыней тело вынесли из дома на Кутузовском проспекте[137]. Тем не менее, несмотря на протесты его адвокатов, Быкова не освободили. Прокурор доказал, что, хотя убийство было инсценировано, Быков на самом деле готовил покушение на Струганова.

Данный инцидент с участием Струганова позволил властям доставить Быкова в Москву. «Невозможно было разбираться со всеми материалами, собранными на Быкова, — писал „Коммерсант“, опираясь на материалы прокуратуры, — в городе, который находился под его контролем»[138].

Через шесть недель после «убийства» Быкова повели на допрос, где его ждали следователи из прокуратуры. Зная, что Струганов не был убит, Быков предполагал, что его освободят. Но ему предъявили обвинение в организации убийства.

Теперь Быков понял, что через восемь лет после начала его восхождения от уличного рэкетира до хозяина одной шестой части России появились серьезные силы, направленные против него. Именно это, а не собранные улики, угрожало прервать его жизненный путь, и в присутствии своего адвоката и обвинителей он потерял самообладание.

— Ладно, — сказал он, — сажайте меня в тюрьму. Но больше вы от меня ничего не услышите.

Глаза Быкова наполнились слезами, он резко отвернулся к стене, собрав все силы, чтобы не зарыдать.

12. Цена человеческой жизни

…Туда, откуда других людей уже не видно. Так — муравьи какие-то внизу копошатся. А кто же будет себя ругать, если случайно раздавит муравья?

«Новая газета», 16 августа 1999 года