в дом вызывать «скорую». Его решительные действия создавали впечатление, что полученные им повреждения не опасны.

Люди из соседних домов, наблюдавшие эту сцену, стали звать на помощь, и через несколько минут после первых звонков приехали сотрудники «службы спасения». Спасатели проделали разрезы на брюках Артема и сняли их. Его кожа «снялась» вместе с брюками. Мальчик начал кричать в агонии и звать свою мать. Продавщица из гастронома, наблюдавшая эту сцену, чуть не потеряла сознание. Толпа увеличивалась, и все в волнении ожидали приезда «скорой помощи», которая, несмотря на десятки истерических звонков диспетчеру, появилась только через полчаса.

Когда Галина увидела сына в машине «скорой помощи», она поняла, что он и ее муж, которые час назад вышли из дому купить хлеб, теперь находятся в смертельной опасности. Машины «скорой помощи» уехали, и Галина, не веря своим ушам, слушала свидетельства очевидцев. Милиционер направил ее в 3-ю больницу.

Когда толпа разошлась, Галина собрала промокшую одежду мужа и сына. Одежда была тяжелой, и Галина с трудом прошла 400 м до своей квартиры. Когда она залила водой рубашку Артема, вода стала красной от крови. Разложив другие предметы одежды на полу, она увидела, что они заполнены человеческой кожей.

Галина позвонила в 3-ю больницу и узнала от дежурного врача, что Владимира отвезли в ожоговый центр института Скпифосовского, а Артема — в 9-ю детскую больницу. Галина позвонила в 9-ю больницу и спросила, не нужно ли им что-то привезти. Они сказали, что ничего не нужно. Но когда она позвонила в институт Склифосовского, медсестра продиктовала ей длинный список необходимых вещей, в том числе водку и шампунь для ухода за обожженной кожей и эластичный бинт. Галина пошла на рынок, купила все необходимое и отвезла в институт. Ей сказали, что ее муж находится в отделении интенсивной терапии, и посоветовали прийти на следующий день.

Галина пошла домой, но заснуть не могла. Ужас охватил ее, и она плакала не переставая.

На следующий день она отпросилась с работы и поехала в 9-ю больницу, где без сознания лежал Артем. Он получил ожоги 4-й степени всего тела. Лечащий врач отказался пустить ее к Артему: «Это неподходящее зрелище для матери. Мы видим такое каждый день, а для вас это будет сложно».

Затем Галина поехала в институт Склифосовского. Врачи сообщили ей, что у Владимира ожоги 4-й степени до пояса и ужасные боли, но больше всего он беспокоится о сыне. Ему сказали, что состояние Артема удовлетворительное. Галине не разрешили увидеться и с Владимиром, но они передали друг другу записки. Он спросил ее об Артеме, и Галина, не желая усугублять его положение, также написала, что состояние Артема удовлетворительное.

После больницы Галина пошла на место происшествия, где рабочие откачивали воду из ямы. Она увидела, что трубы на дне ямы не имеют бетонной защитной обшивки, которая не позволила бы воде проникнуть в землю в случае протечки труб. Будучи архитектором и инженером-конструктором, она понимала, что это является нарушением правил техники безопасности.

Во вторник 24 февраля в московских газетах появились статьи об этом происшествии. Почти сразу же после этого в больницу для Артема было доставлено новейшее медицинское оборудование, и врачи начали покрывать его тело эластичными импортными увлажняющими повязками.

Однако Галина не принимала всерьез такое проявление заботы. После выхода первых статей она встретилась с Анастасией Большаковой, корреспондентом «Комсомольской правды», и та рассказала ей, что в Москве участились случаи гибели людей из-за падения в яму с кипящей водой. 10 месяцев назад женщина гуляла со своим трехлетним сыном в районе улицы маршала Василевского, и мальчик провалился в такую яму. Мать прыгнула за ним, чтобы спасти его, но оба скончались от ожогов. Большакова рассказала, что во время расследования данного случая она узнала от докторов 9-й больницы, что за последние несколько лет по крайней мере четверо детей в год умирают после падения в яму с кипящей водой в результате протечки труб. По поводу жертв среди взрослых Большакова мало что знала, так как у нее не было информации из других больниц.

В среду, пока Галина находилась в 9-й больнице, ей позвонили от заместителя мэра Москвы и сообщили, что с ней хочет поговорить Борис Никольский. За ней прислали машину и повезли в мэрию, где ее встретили Никольский и Бапикоев, генеральный директор Мостеплосети, и заместитель Никольского, Владимир Мазюк.

Баликоев заявил, что инцидент, при котором пострадали ее муж и сын, просто чудовищный несчастный случай, но в целом его организация отличается высококачественной работой. Галина ответила, что она инженер-строитель и видела, что у труб на улице Дубки отсутствует бетонная обшивка.

— Это означает, что работа выполнена с огромными нарушениями.

— Как мы можем помочь вам? — спросил Никольский. — У вас огромные расходы. Сколько денег вам нужно?

Галина не знала, что ответить.

— Мой сын, очевидно, при смерти. Но все еще есть шанс спасти моего мужа. Сделайте все возможное, чтобы помочь ему.

— Мы поможем вам. Если вам что-нибудь понадобится, звоните моему заместителю.

Галина каждый день ходила в 9-ю больницу и институт Склифосовского. В институте врачи говорили ей, что из-за возраста и тяжести ожогов у Владимира почти нет шансов выжить. В детской больнице в состоянии Артема наблюдались лишь слабые улучшения. Врачи поддерживали его жизненные функции на стабильном уровне, и через несколько дней он начал приходить в сознание. Увидев это, врачи дали ему лекарство, чтобы он снова погрузился в коматозное состояние, боясь, что если он поймет, что с ним произошло, шок убьет его.

В течение последующих нескольких дней в состоянии Артема не было перемен, и Галина с грустью изумлялась выносливости его молодого организма. Но утром 5 марта, через 11 дней после несчастного случая, когда Галина приехала в больницу, ее встретил лечащий врач и сообщил, что Артем скончался.

Галина понимала, что с самого начала не было ни единого шанса на спасение Артема. Ничего не говоря мужу, она решила устроить похороны на следующий день. Однако организация похорон вызвала проблемы. Похороны стоили больших денег, а она теперь не работала. Галина позвонила в офис Никольскому и напомнила об обещании помочь. Его секретарь сказал ей:

— Перезвоните позже. Сейчас мы готовимся к празднику. (8 марта, Международный женский день.)

— У вас праздник, а у меня похороны, — сказала Галина и поехала на кладбище, чтобы найти участок для могилы своего сына.

В больнице, а затем в морге Галину попросили не открывать гроб сына. На гроб поставили фотографию Артема. Было сравнительно мало провожающих — только Галина, несколько родственников и учительница Артема. Когда гроб