Можете себе представить какого-нибудь фермера из сассекской глубинки, который рискнул бы предстать перед авторитетной комиссией с собственными поэтическими творениями? А здесь подобное считалось в порядке вещей. Недаром говорят: загляни в душу любого гэла, и ты обнаружишь поэта. Возможно, не самого лучшего поэта, не самого образованного, но уж безусловно искреннего и влюбленного в свою поэзию.

На моих глазах седовласый старик в грубых, подбитых гвоздями башмаках на протяжении получаса читал вдохновенную поэму о собственной женитьбе. С подкупающей откровенностью он рассказывал, как это счастливое событие изменило его жизнь, как мир вокруг осветился внутренним светом и заиграл новыми красками.

Вслед за ним выступал огромный фермер с поэмой, посвященной приходу весны в его родные края. Третий конкурсант оказался худосочным и нервным молодым человеком. На суд общественности он представил оду о Западной Атлантике. Он в красках описал, сколь многообразен и переменчив бывает океан — от безмятежно — спокойного до угрожающе — штормового. В заключительных строках (воистину потрясших меня) юноша объявил, что, несмотря на многочисленные жертвы водной стихии — тех несчастных моряков, которые нашли свою смерть на дне, и печальные обломки кораблекрушений, — он, поэт, не находит в своем сердце ненависти к великому и могучему океану.

Однако больше всего меня поразил очень энергичный молодой человек в голубом саржевом костюме. Видели бы вы его потрясающее выступление! По мере декламации его голос все набирал силу. В конце концов юноша впал в своеобразный экстаз: пламенным жестом он простер руки в зал, голубые глаза светились непоколебимой верой в то, что он воспевал.

Я подумал, что это, должно быть, какое-то великое патриотическое сочинение — так оно и оказалось!

Один из судей пояснил мне, что поэма посвящена крохотному островку Исдейл, расположенному у берегов Аргайла и знаменитому своими сланцевыми карьерами. «Кто еще может, — вопрошал поэт, — так резать сланец, как мастера с Исдейла?»

Если правда, что патриотизм начинается у родной околицы, то этот юный конкурсант, несомненно, был одним из величайших патриотов Шотландии.

Я перешел в следующий зал и как раз поспел к началу соревнования по «Puirt-a-beul», или так называемому «инструментальному пению».

На сцене стоял смешанный хор, который исполнял а капелла произведения на гэльском. Певцы с удивительной, прямо-таки виртуозной точностью воспроизводили звучание волынки. Эффект достигался благодаря многократному повтору одних и тех же бессмысленных строчек, по сути, мелодических скороговорок. Делалось это в невероятном темпе: если вначале исполнители придерживались ритма стратспея, то затем переходили на сногсшибательный зажигательный рил. Я слушал как завороженный, раньше мне не доводилось слышать ничего подобного. По-моему, этот номер стал гвоздем программы всего фестиваля.

Трудно передать на словах весь шарм этих музыкальных импровизаций, но одно скажу наверняка: когда они исполняются, усидеть невозможно. Ноги сами начинают притоптывать в такт исполняемой мелодии. Лучшего аккомпанемента для танцев и не придумать. Ниже я привожу текст одного стратспея, который я услышал на частной вечеринке в исполнении молодого человека, на мой взгляд, просто великолепного певца. Песня называлась «Брохан лом, тана лом» и исполнялась на мелодию знаменитого шотландского марша «Оранжевый и голубой» (он же «Смертельный строй» или «Разбитое банджо»).

Brochan lorn tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

Brochan tana tana tana, brochan tana sughain,

Brochan tana tana tana, brochan tana sughain,

Brochan tana tana tana, brochan tana sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

Thugaibh aran dha na Gillean leis a’ bhrochan sughain,

Thugaibh aran dha na Gillean leis a’ bhrochan sughain,

Thugaibh aran dha na Gillean leis a’ bhrochan sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

So an rud a gheibheamaid о Nighean Cobh’ an Duine,

So an rud a gheibheamaid о Nighean Gobh’ an Duine,

So an rud a gheibheamaid о Nighean Gobh’ an Duine,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain,

Brochan lom tana lom, brochan lom sughain.

Здесь мелодия менялась на «Миссис Маклауд из Расея», исполняемую в ритме рила:

Gur e’m fear odhar biorach adhar gobhain Chillechreanain,

Gur e’m fear odhar biorach adhar gobhain Chillechreanain,

Gur e’m fear odhar biorach adhar gobhain Chillechreanain,

‘s dona chairich e mo chlobha gobhain Chillechreanain,

О gur biorach odhar e gobhain Chillechreanain,

О gur biorach odhar e gobhain Chillechreanain,

О gur biorach odhar e gobhain Chillechreanain,

‘s dona chairich e mo chlobha gobhain Chillechreanain.

Мне трудно предположить, какой эффект этот текст произведет на английского читателя, но если он когда-либо слышал мелодию рила, то, несомненно, уловит ее ритм в приведенных выше строчках.

Как мне говорили, инструментальное пение появилось в глубокой древности, когда именно, никому неизвестно. Существует ошибочная теория, что данный вид музыки возник в Шотландии после Куллодена, когда волынки оказались в числе запрещенных предметов. Якобы танцоры изобрели это звуковое сопровождение, чтобы иметь возможность плясать свои рилы, не нарушая закон. Лично мне кажется сомнительным, чтобы у горцев было такое уж желание веселиться после Куллодена. Но даже оставив в стороне данное соображение, хочется высказаться в пользу более древнего происхождения «Puirt-a-beul». По-моему, этот вид музыки столь же древен, как и сама волынка, которой он подражает.

Говорят, что некоторые по виду бессодержательные строки, столь часто встречающиеся в рефренах английских народных песен — типа «hey-down-derry», — на самом деле восходят к глубокой древности. Существует мнение, что это видоизмененная песня «Hai down, ir derry danno», при помощи которой друиды созывали народ на культовые церемонии в дубовые рощи. Почему бы тогда не предположить, что и слова, использующиеся в гэльском «инструментальном пении», имели некий смысл в незапамятные времена?