кавалеристов бригады был создан подвижный заслон в сторону Парафьяново, Крулевщины и Докшиц[800].

Какие внутренние причины толкнули командира «Дружины» на переход?

Желание остаться в живых для Гиля всегда было важнее, чем какая-либо идеология. Он не мог не замечать, что дела у немцев идут все хуже и хуже, а над ним самим уже сгустились грозовые тучи, как над человеком, вызывающим подозрения у руководства СС. Понятно, свое желание выжить Гиль умело маскировал, используя для этого демагогию: якобы он глубоко переживал за судьбу русского народа. Хотя речь шла о совсем других вещах. Привыкнув к власти, он не хотел просто так с ней расставаться. Попытаться сохранить эту власть, пусть и в другом качестве, а также собственную жизнь, можно было, вернувшись на советскую сторону.

Идя на вторичную измену, Гиль понимал, что с ним очень быстро могут разобраться органы НКВД — НКГБ. Но за время службы у немцев он, во-первых, получил доступ к секретной информации, которую можно было предоставить чекистам. Во-вторых, чтобы сохранить себе жизнь, можно было принести в жертву ряд фигур из своего окружения, которыми весьма интересовались на Лубянке. На этих людей в случае чего можно было переложить и ответственность за собственные преступления. И, в-третьих, завоевать доверие можно было путем проведения операции, которая повлечет за собой большие потери у немцев.

Переход бригады на сторону партизан

Утром 16 августа подразделения, верные Родионову, заняли оборону на опушке леса, сразу за деревней Будиловка. Как было условлено заранее, в самой деревне, с каждой стороны, должны были быть только патрули (по 12 человек). Гиль приехал на переговоры в сопровождении полковника Орлова и майора Шипатовского. От бригады «Железняк» на переговоры отправились И.Ф. Титков и начальник особого отдела бригады, заместитель комбрига по разведке А.В. Скляренко. К месту встречи партизанских командиров доставил на мотоцикле адъютант Родионова — капитан И.И. Тимофеев.

Титков вспоминал: «Почти в самом центре деревни возле избы, что вдавалась в огород, стояли легковая машина и два мотоцикла. Капитан довез нас к этому месту и сказал:

— Ну вот и приехали!

Возле крыльца нас встретил полковник В.М. Орлов, мужчина среднего роста, худощавый. Пожимая нам руки, Орлов сказал, что командир бригады ждет нас в избе. Мы переступили через порог. В.В. Гиль-Родионов сидел за столом лицом к двери. Он вышел на середину избы: подвижный, плотно сбитый, среднего роста, моложавый, сероглазый.

Мы представились друг другу:

— Владимир Владимирович.

— Иван Филиппович».

В начале беседы Титков поинтересовался, известно ли Гилю о разгроме немцев в районе Курска и Орла. Родионов усмехнулся, сказав, что ежедневно слушает московское радио. Затем Гиль, сделав серьезный вид, перешел к вопросу, наиболее важному для него: «Скажите нам откровенно, безо всякой философии: если мы перейдем к вам, сохраните ли вы нашу бригаду под моим командованием? Это очень важно для меня. Чем вы можете подтвердить свои гарантии для моих солдат и офицеров?»

Титков дал Родионову радиограмму начальника ЦШПД П.К. Пономаренко, где говорилось о гарантиях для «дружинников», которые перейдут к партизанам. Но переход был возможен только на следующих условиях:

— бригада в полном составе, с вооружением, складами боеприпасов, запасами продовольствия, переходит в подчинение командования партизанского соединения и сразу же начинает активные боевые действия против немецких оккупантов;

— командование бригады доставляет и передает в распоряжение партизанского штаба для предания суду Богданова и Святополк-Мирского, а с остальными поступает по своему усмотрению;

— если эти требования будут соблюдены, командование партизанского соединения обещает сохранить жизнь всем солдатам и офицерам «Дружины» и предоставить им возможность «в боях искупить свою вину перед Советской Родиной и ее народом»[801].

Родионов согласился с условиями и обещал выполнить все пункты договоренностей. Кроме этого, он протянул Титкову приказ, который намеревался объявить по своей бригаде 16 августа:

«Приказ частям 1-й Антифашистской партизанской бригады

16 августа 1943 г.

д. Бересневка

Существование русской национальной бригады имело целью:

1. Накопление русских вооруженных сил для дальнейшей борьбы за Родину.

2. Для всемерного препятствования и предотвращения чингисханской политики порабощения германскими фашистами русского народа на оккупированной русской территории.

Несмотря на то, что за время существования первоначально малочисленной дружины с апреля 1942 г., немецкое командование, боясь русских национальных сил, на дальнейшее увеличение не идет, силясь превратить существующие русские подразделения и части в послушное орудие для порабощения русского же народа.

Все попытки со стороны нашей бригады воспрепятствовать немецким “фрицам” в сжигании сел и истреблении русского населения успеха не имели. Давая обещания и заверения, фашистские гады в то же время производили свои кровавые расправы над невинным и безоружным мирным населением.

Гитлеровские бандиты, неся смерть и уничтожение всем народам, производя дикие расправы над русским населением, лицемерно пытаются обмануть русский народ, заявляя о доброжелательном якобы отношении к русскому народу. Действительность показала, что ни о какой “Новой России” они не думают и что у них лишь одна цель — порабощение русского народа.

Во имя спасения Родины от порабощения ее фашистскими захватчиками

Приказываю:

С сего числа бригаду именовать “1-й Русской антифашистской бригадой”.

Вменяю в обязанность каждому воину бригады беспощадно истреблять “фрицев” до полного их изгнания с русской земли.

С сего числа приветствие “хальб-литр” отменить, приветствовать прикладыванием руки к головному убору.

Все фашистские знаки — свастики, черепа, вороны и другие знаки снять.

Поздравляю офицеров и солдат с присоединением к священной борьбе за нашу Великую Родину!

Слава Русскому народу!!

Командир 1 Русской антифашистской бригады,

Подполковник Родионов»[802].

Содержание приказа, конечно, носило пропагандистский характер. Нельзя также не отметить, что уже в этом документе Гиль активно внедрял мифологему, что он и его люди якобы пытались препятствовать немцам в истреблении гражданского населения, хотя личный состав «Дружины» занимался тем же самым на всем протяжении своего существования. Не соответствовало действительности и утверждение, будто немецкое командование не шло на увеличение «русских национальных сил» и бригады Родионова. Соединение Гиля с 1 августа 1943 г. стало получать дополнительно оружие, боеприпасы, обмундирование и продовольствие для еще одного полка, который должен был стать третьим. Титков не случайно во время переговоров упомянул о складах бригады, что указывает на готовившееся развертывание бригады в дивизию, на чем Гиль не стал заострять внимание.

Приказ Родионова не вполне понравился Титкову и Скляренко. Формулировки типа «накопление русских вооруженных сил для дальнейшей борьбы за Родину», «немецкое командование, боясь русских национальных сил», «действительность показала, что ни о какой “Новой России” они не думают» не могли не вызывать у красных партизан отторжения. Однако командиры «народных мстителей» из тактических соображений не стали ревизовать