Кавано нахмурился:

— Что вы имеете в виду? Какая истина скрыта?

— Сокрыты многие истины, — сказала Кливересса, вставая. — Возможно, еще настанет время открыть вам глаза на коварство обманщиков-мрашанцев. Но сейчас я должна вас оставить.

Кавано посмотрел на охранников:

— А что будет с нами?

— Вы хотели увидеть Северную Лесостепь. — Яхромея снова завернулась в церемониальный плащ. — Вы ее увидите. Считайте, что на несколько дней вы стали нашими гостями.

— Гостями? — переспросил Кавано. — Или пленниками?

— Нам не хотелось бы ограничивать вашу свободу, лорд Кавано, — спокойно ответила кливересса. — Я почти не сомневаюсь, что вы попали сюда в результате хитрых махинаций мрашанцев. И все же в течение нескольких дней вы не должны никому рассказывать, что здесь увидели. Корабли миротворцев ушли, и путь открыт. Яхромеи должны действовать быстро и безотлагательно, пока время не упущено.

— И что же это за действия?

Кливересса подала знак охранникам. Все шестеро солдат оставили свои посты и окружили пленников, в том числе и Фиббит.

— Мы восстановим справедливость, — сказала Кливересса.

— Ваша деятельность коснется Севкоора? — спокойно спросил Кавано.

Яхромея окинула его изучающим взглядом.

— Вы не понимаете, лорд Кавано, — сказала она. — Когда-нибудь, возможно, поймете. А теперь идите, ваш транспорт ждет.

* * *

Северная Лесостепь представляла собой несколько обширных равнин в полярной части второго по величине континента Формби. Несмотря на засушливый климат планеты, северные равнины были покрыты лесами. Здесь росли огромные пальмы, сохранившиеся, наверное, еще с тех пор, когда климат планеты более благоприятствовал растительности. Но за прошедшие столетия перемены климата сгубили всю иную растительность — не настолько мощную, не так глубоко укоренившуюся, как эти леса. Гигантские пальмы — гладкоствольные, с пышным веером длинных листьев у самой вершины — считались в древних легендах столпами, на которых держится небо. Вверху кроны пальм сливались в сплошную зеленую завесу; внизу, на голой земле, не было видно никакой другой растительности. Молчаливые часовые, стоявшие там и тут в вечных сумерках пальмового леса, выглядели довольно устрашающе. И куда ни глянь из окна комнаты на третьем этаже, где поселили пленников, земля между пальмовыми стволами была занята космическими кораблями, проводами, шлангами, вспомогательным оборудованием; и среди всего этого энергично трудились яхромеи — в количестве, которого хватило бы, чтобы заселить целый город.

После двадцати пяти лет вынужденного мира яхромеи снова готовились к войне.

— Это безумие, — пробормотал Кавано, глядя на трудовой энтузиазм яхромеев. — Неужели нам недостаточно проблем с завоевателями?

— Может быть, именно поэтому яхромеи и зашевелились, — сказал Хилл из противоположного угла. С тех пор как пленников сюда поместили, Хилл неустанно расхаживал по комнате. Зачем — Кавано не знал. Но вряд ли телохранитель надеялся без специальной техники обнаружить яхромейские подслушивающие устройства. — Наверное, они думают, что миротворцы будут слишком заняты завоевателями и не вспомнят про яхромеев.

— Но это же глупо! — с горечью сказал Кавано. — Содружество ни при каких обстоятельствах не оставит безнаказанным геноцид!

Фиббит, сидевшая на полу в углу комнаты, очнулась от дремоты и залепетала:

— Что? Геноцид? Почему?

Кавано посмотрел на нее и с трудом подавил раздражение. Неужели Фиббит совсем не понимает, что здесь готовится?

Кавано заставил себя успокоиться. Нет, скорее всего, сандаал действительно ничего не понимает. При всей своей одаренности в разных видах искусства, сандаал так же несведуща в политике, как четырехлетний человеческий ребенок.

— Не беспокойся, мы все уладим, — пообещал ей Кавано.

— Я верю тебе, Кавано, — с сомнением в голосе ответила Фиббит.

Кавано вздохнул. Отлично! Ему как раз не хватало еще и этого бремени — доверия слабого и беспомощного существа. Ну почему, почему он не решил сразу лететь на Эвон, вместо того чтобы тащить всех сюда?

— Послушай, Фиббит, почему бы тебе не заняться чем-нибудь? — спросил Кавано. — Начни какой-нибудь гобелен… Глупо же сидеть без дела и волноваться.

Сандаал беспомощно посмотрела на него:

— Но у меня нет ткани для гобелена. И рамки тоже нет…

— Хилл что-нибудь придумает. — Кавано посмотрел на телохранителя: — Сделаешь, Хилл?

— Да, сэр, — Хилл чуть скривился, пытаясь скрыть недовольство. — Ну, Фиббит, давай поищем что-нибудь подходящее.

Фиббит встала, выпрямив длинные ноги, и они с Хиллом пошли осматривать остальные выделенные для пленников комнаты. Кавано еще раз вздохнул и снова повернулся к окну.

— Мы все сойдем с ума, если застрянем здесь, — сказал он Колхину. — Чем сидеть без дела, ты поискал бы способ выбраться.

Колхин показал пальцем:

— Минутку, сэр.

Кавано нахмурился и повернулся в ту сторону, куда показывал Колхин. Телохранитель пристально смотрел и шевелил губами.

Через минуту Кавано не вытерпел:

— Ну?

— Мне кажется, — медленно проговорил Колхин, — что яхромеи ставят дополнительные орудийные башни на свои корабли. Это обычные грузовики, но, насколько я понимаю, их строили с таким рассчетом, чтобы можно было срочно переоборудовать в боевые.

— Они ведь не очень давно этим занимаются?

— Не дольше недели, — ответил Колхин, — а может, и меньше — корабли миротворцев выведены отсюда всего пару дней назад.

— И как только миротворцы ушли, Иерархия решила возобновить старую войну, — прорычал Кавано.

— Совершенно верно, сэр, — сказал Колхин. — Они занялись этим совсем недавно, и, судя по тому, как с нами разговаривала Кливересса, война не затянется. Однако я не думаю, что они рискнули бы проводить мероприятие подобного масштаба на какой-нибудь другой яхромейской планете. Все остальные миры слишком плотно заселены и находятся близко от крупных торговых маршрутов, где слишком часто проходят неяхромейские корабли. Скорее всего, мы видим единственную базу, где торговые корабли переоборудуются в военные.

— Разве этого достаточно?

— Нет, сэр, — Колхин отрицательно покачал головой. — В том-то и дело, что недостаточно.

Кавано нахмурился, запоздало сообразив, что Колхин считал корабли не для того, чтобы убить время.

— К чему ты ведешь?

— Да вы посмотрите повнимательнее, — сказал Колхин. — Мы видим очень много всякой техники, но ведь большей частью это вспомогательное оборудование. Самих кораблей не так уж много — тридцать, может, сорок. Даже если вся Лесостепь так же забита техникой, все равно получается не больше тысячи кораблей. И все они — переоборудованные грузовики, а не настоящие боевые корабли.