Верхняя часть полусгнившего туловища рванулась и приняла почти вертикальное положение. Голова при этом откинулась назад, глаза все так же тупо пялились в потолок. Выродок выбросил вперед сразу обе руки и едва не поймал Юльку.

Девчонка истошно завизжала.

Я отпустил ее руку, давая возможность отскочить назад, но Юлька, парализованная страхом, стояла как вкопанная.

Я попытался пригвоздить выродка арматурой, но железный прут прошел насквозь прогнившую грудную клетку, набитую разлагающимися внутренностями. Выродок одной рукой ухватился за арматуру, а другой вновь попытался схватить визжащую без умолка Юльку. Я одной ногой наступил выродку на виднеющуюся из-под лохмотьев сгнивших мышц бедренную кость, наклонился и сильно толкнул, почти ударил Юльку в грудь. Юлька отшатнулась назад, взмахнула руками, теряя равновесие, и упала на спину.

Странно, но, оказавшись на полу, она перестала кричать.

Я обеими руками ухватился за арматуру и попытался вырвать ее из тела выродка. Мне нужно было оружие, которым я мог бы добить это отродье! Но выродок поступил нелогично. Совсем не так, как обычно поступают выродки! Вместо того чтобы попытаться удержать арматуру, он не отпустил даже, а толкнул ее в мою сторону. Толкнул со всей безумной силищей, присущей выродкам. Конец железного прута насквозь проткнул мне живот. Хорошо еще, что у самого края. Но боль все равно была такая, что я на несколько секунд почти ослеп, провалившись в непроглядную мглу то ли беспамятства, то ли безумия.

Придя в себя, я отшатнулся в сторону, держа обеими руками торчащий из живота прут.

Выродок сидел в шлюзовом проходе, бессмысленно шаря по сторонам руками. Юлька сидела на полу по другую сторону шлюза.

Закрыв глаза и стиснув зубы, я выдернул прут из живота. И тут же, не давая боли снова поймать меня в капкан, размахнулся и что было сил ударил выродка арматурой по голове. Череп треснул, из образовавшейся щели потекла серо-зеленая пузырящаяся масса. Выродок сначала замер неподвижно – секунда, другая, третья, – а затем грохнулся на спину. Затылок его ударился о косяк шлюза. Я точно услышал, как хрустнули шейные позвонки.

– Сюда! Быстрее! – крикнул я Юльке.

Черт его знает, когда выродок снова оживет.

По счастью, Юлька не стала спорить или закатывать истерику.

Перепрыгнув омерзительное тело, она подбежала ко мне и, обхватив за пояс, уткнулась лицом в грудь.

Я едва не потерял сознание от боли.

– Все в порядке, Юля, – процедил я сквозь зубы.

Юлька подняла голову и посмотрела на меня.

Должно быть, выражение лица у меня было то еще, потому что Юлька с тревогой спросила:

– Что с тобой, дядя Артур?

Сколько раз я просил ее называть меня просто по имени, без всякого там «дяди»! Не дядя я ей, а совершенно чужой человек. Неделю назад мы даже не подозревали о существовании друг друга.

Юлька отстранилась от меня, и тут-то она увидела кровь. Много крови – рубашка насквозь промокла.

– Ты ранен, дядя Артур? – с ужасом прошептала Юлька.

– Нечего страшного, – попытался улыбнуться я. – Неприятно, конечно… Но идти-то я могу, – я подмигнул Юльке. – А доберемся до места, тогда и болячки залечим… Верно?

– Верно, – не очень-то уверенно согласилась Юлька.

И мы пошли.

Я – опираясь на арматуру и прижимая к ране ладонь свободной руки. Юлька – поглядывая то по сторонам – с опаской, то на меня – с тревогой. Я понял: Юлька боится, что я умру. И тогда она останется совсем одна. Мне хотелось успокоить ее, сказать, что со мной все в порядке, хотя на самом деле я чувствовал, что сил у меня остается все меньше. Поэтому я промолчал.

Где мы подхватили заразу, уничтожившую весь наш корабль, всех двести пятьдесят шесть пассажиров, летевших в дальнюю колонию Интро-7 с намерением начать там новую жизнь, точно неизвестно. Доктор Сон Ли полагал, что вирус занес один из последней партии будущих колонистов, которых мы подобрали на Узере-3. Мы уже вышли за пограничный кордон Метрополии, когда на корабле появились первые выродки. Сначала двое. Через день – еще один. Через два – трое. К концу недели их перестали считать.

В Метрополии давно ходили слухи о занесенном из дальних колоний вирусе, превращающем людей в то, что потом мы стали называть выродками. Но слухи слухами, а медикам с такой болезнью сталкиваться не приходилось. Поэтому доктор Сон Ли только беспомощно разводил руками, наблюдая за тем, как тела заболевших людей сначала покрывались огромными водянистыми волдырями, которые через день-другой превращались в сочащуюся гноем коросту. Больные впадали в безумие. У них выпадали волосы и зубы, отваливались ногти. А под конец тела их чудовищно раздувались и взрывались изнутри. После этого человек становился выродком – безумным, агрессивным и невероятно сильным существом, единственной целью которого были поиски пропитания.

Страшно даже вспоминать о том, что начало твориться на корабле, когда стало ясно, что болезнь не удастся локализовать уже хотя бы потому, что непонятно было, каким образом инфекция передается от человека к человеку. Одни, запасшись едой и водой, запирались в отсеках – надеясь, что так им удастся не заболеть. Другие убивали заболевших, расчленяли и выбрасывали за борт.

Никто уже не управлял кораблем, летевшим в никуда. Каждый думал лишь о том, как выжить.

Порой мне кажется, что, если бы не всеобщее безумие, нам бы удалось найти способ справиться с эпидемией.

Но вариант «если бы» не прошел. И в конце концов людей на корабле не осталось. Кроме меня. И Юльки, которую я нашел в оранжерее, когда понял, что для того, чтобы выжить, мне нужно добраться до пятой палубы, где находились складские отсеки, набитые в том числе и едой, до которой выродки, в силу тупости своей, добраться не могли.

Как же я был удивлен, увидев в оранжерее девчонку, обирающую с помидорных кустов крошечные зеленые завязи плодов.

С тех пор мы вместе, вот уже целую неделю. Последние люди на корабле мертвецов. Мы вместе едим, вместе спим. Юлька не возражает, хотя и бурного восторга тоже не проявляет. Она понимает, что без меня ей не выжить. Я тоже это понимаю, потому и не мучаюсь угрызениями совести. В конце концов Юлька ведь для этого и была создана. За время нашего знакомства она ни разу не упомянула о своей семье. Означать это могло лишь одно – Юлька была одним из родившихся на корабле клонов. Большинство колонистов были молодыми мужчинами, поэтому производство женских особей на борту корабля было поставлено на поток. Так, чтобы всем хватило.

Коммуникации не работали, и путь до пятой палубы оказался долгим. Я рассчитывал, что сегодня к вечеру мы наконец-то доберемся до места, где много еды и куда еще не проникли выродки. И непременно бы добрались, если бы мерзкая тварь не проткнула мне бок.

Я шел, сколько хватало сил. Когда же перед глазами поплыли радужные пятна, а колени начали подгибаться, я сказал Юльке, что нам нужно отдохнуть.