– Я хочу есть, – прохныкала Юлька.

– Скоро, – пообещал я ей. – Скоро у тебя будет вдоволь еды.

– Ты умрешь, дядя Артур, – процедила сквозь зубы Юлька.

Я ничего не ответил.

Мы забрались в ближайший отсек и заперлись изнутри.

Я хотел перевязать рану, но, едва добравшись до кровати, упал на нее и провалился во тьму.

Трудно сказать, был ли это сон или беспамятство.

Пришел я в себя от резкой боли, которая почему-то врезалась не в раненый бок, а в правое бедро.

Что за черт…

Я попытался подняться, но даже на это мне не хватило сил.

Боль снова впилась в бедро.

Вскрикнув, я приподнял голову и вытянул шею, стараясь увидеть, что происходит… И где Юлька.

Юлька сидела на корточках возле моей кровати. Она смотрела на меня очень серьезным взглядом. Губы, подбородок и щеки ее были перемазаны кровью. А челюсти что-то старательно пережевывали.

Проклятье…

Разорвав штанину на ноге, Юлька кусала мое бедро.

– Все равно ты умрешь, дядя Артур, – уверенно произнесла она и вновь впилась зубами в мою плоть.

У меня не осталось сил даже для того, чтобы закричать. Я захрипел и уронил голову на подушку.

Надо же…

А я ведь почти полюбил эту девчушку.

Получив диплом, Люся устроилась на работу в компанию, производящую ластики.

Само по себе словосочетание «компания, производящая ластики» вызывает естественную усмешку. Ведь за словом «компания» запросто может скрываться действительно компания из трех-четырех человек, лепящих фирменные лейбаки на джинсы, сшитые нелегальными эмигрантами в подпольном пошивочном цехе, расположенном на территории мясокомбината. Но компания, в которую пришла работать Люся, была большой, серьезной фирмой, дорожащей своей репутацией. Если верить статистике, произведенными ею ластиками пользовался каждый 1,7345-й житель планеты, включая стариков, младенцев и представителей инопланетных рас – тех самых нелегальных эмигрантов, временно проживающих на Земле.

Люся легко и непринужденно вписалась в коллектив. Она ясно представляла стоящую перед ней задачу и готова была на все ради ее выполнения.

Компания выпускала ластики, стирающие карандаш, фломастер, маркер, чернила любых цветов, тушь, темперу, сангину, уголь, акварельные и масляные краски. Казалось бы, ничего больше придумать невозможно. Да и зачем? В конце концов, ластик – это ведь не мобильник, в который можно до бесконечности вколачивать новые функции, по большей части совершенно ненужные рядовому потребителю. Ластик – это, увы, только ластик. И не более того. Но, когда Люся задумалась над тем, каким образом можно увеличить продажу ластиков, ей в голову пришла удивительная мысль.

Ластики выпускались разноцветными, главным образом для того, чтобы с первого взгляда было ясно их назначение. Красный стирает чернила, белый – карандаш, синий – фломастер… Ну, и так далее. Люся предложила делать наборы ластиков одного цвета, с тем чтобы продавать их целевой аудитории.

Поначалу старшие товарищи отнеслись к идее Люси со скепсисом – мол, были уже у нас такие умники, все что-то там выдумывали. Но, заслушав Люсин доклад, совет директоров компании решил выпустить пробную партию наборов цветных ластиков.

И дело пошло!

Целевой потребитель приобретал ластик, руководствуясь не только насущной необходимостью, но еще и неким странным чувством, замешенным на маргинальной идеологии и квасном патриотизме. Говоря проще, если человеку нужен был один ластик, стирающий карандаш, он покупал набор из двенадцати ластиков, имеющих расцветку, кажущуюся ему привлекательной на подсознательном уровне. К примеру, ярко-зеленые ластики с энтузиазмом скупали для своих офисов не только представители Партии любителей природы, но и исламисты. Красные пользовались популярностью как среди маоистов, так и среди завсегдатаев районов красных фонарей. Голубые покупали моряки, летчики и многие другие мужчины.

Поначалу вышла накладка с ластиками для полярников и жителей Дальнего Севера. Маркетологи исходили из того, что, постоянно видя белый снег, жители Севера испытывают неосознанное влечение к этому цвету, к его чистоте и блеску. Поэтому они даже настояли на том, чтобы в материал, из которого делали ластики для Дальнего Севера, Арктики и Антарктиды, добавлялись серебристые блестки. Ластик получался чуть дороже обычного, но зато блестел, в точности как снег на солнце. Первая партия ластиков продалась неплохо. Но затем продажи резко упали едва ли не до нулевой отметки. Все недоумевали, в чем дело?

Люся первой нашла правильный ответ. Собственно, для этого и большого ума-то не требовалось. Дело было в очень простой причине – если житель севера ронял ластик на снег, он чаще всего уже не мог его отыскать.

Чтобы решить эту проблему, Люся распорядилась – к тому времени она уже имела такое полномочие – немедленно перебросить белые ластики в Африку. А на Север отправить продукцию, подготовленную для африканского региона, которой потенциальные потребители объявили бойкот, приняв присланную им в качестве гуманитарной помощи партию черных ластиков за утонченное издевательство.

Некоторые Люсины коллеги пытались экспериментировать с формой ластика, но Люся сразу поняла – это дело бесперспективное. Ластики необычной формы разве что только детей привлекали, взрослые же предпочитали классический вариант. Люся решила совершенствовать возможности самого обыкновенного ластика. Новые технологии позволяли найти ластику нетрадиционное применение, сохранив при этом традиционный вид и, естественно, само название, запатентованное компанией как торговая марка.

Не прошло и полугода, как компания выбросила на рынок новый товар под названием «Ластик, стирающий пыль». Домохозяйки были в восторге! За ним последовали ластик, стирающий уличную грязь и ластик, стирающий пятна жира, заставившие взвыть производителей стиральных машин. Теперь для того, чтобы привести в порядок испачканную одежду, достаточно было пройтись по ней соответствующим ластиком.

Фотографии Люси стали регулярно появляться на обложках глянцевых журналов, что, как и следовало ожидать, привело к тому, что она была названа Человеком Года.

Два месяца Люся ездила по миру, собирая щедрый урожай премий и наград. Теперь она могла позволить себе все. Ну, или почти все. Сняться в кино, издать книгу о своем детстве, записать диск с лучшими музыкантами, прописаться на центральном видеоканале, войти в любой из правительственных или общественных комитетов, стать мэром одной из мировых столиц или губернатором области, купить футбольную команду, создать собственную политическую партию, в конце концов. У другого бы на ее месте от славы закружилась голова. Но Люся вернулась к прежней работе. Правда, теперь у нее был отдельный кабинет, служебное авто с госномерами и проблесковым маячком, три секретарши и полтора десятка помощников-референтов. Не обращая внимания на быстро ставшую привычной роскошь, Люся с головой ушла в работу.