– Капитан, я вовсе не собираюсь с тобой драться, – сохраняя спокойствие, вновь покачал головой Патрик. – Остынь, и давай поговорим.

– Доставай свою сабельку, и поговорим.

– Господи, ну почему, когда этому миру нужны герои, бабы обязательно рожают дураков? – расстегивая портупею и укладывая ее на траву у стены выбеленного саманного домика, со вздохом произнес Патрик.

Зря он так. И без того вспыльчивый француз уже схватился за оружие. А услышав эти слова, он буквально взорвался, без предупреждения атаковав наглеца. Патрик едва успел отскочить в сторону, дабы не лишиться головы. А шансы для этого были велики, капер вложился в удар от всей души. Об этом можно было судить по фонтану земли с травой, выбитому его клинком при промахе. Нет, Требютор не собирался драться с неизвестным на поединке. Он хотел его просто убить.

Разорвав дистанцию, Патрик быстро оценил обстановку. Во-первых, Требютор помимо сабли успел вооружиться еще и кинжалом. Патрик же, отправляясь на берег, предпочел обойтись только шашкой. Нет, он вовсе не проникся доверием к местной братии. Просто решил, что с минимумом оружия будет выглядеть наименее агрессивно и вызывающе, что позволит избежать неприятностей.

Ошибочка. А кинжал ему сейчас очень даже не помешал бы. Тем более что за прошедшее после дуэли время он успел поднатореть во владении дополнительным коротким клинком. Ну да не страшно. Теперь-то он не собирается играть в благородные игры. Конечно, Требютор ему нужен живым… Но тут уж как получится. В поддавки играть желания нет никакого.

Все это пронеслось в голове Патрика достаточно быстро, но не в мгновение ока. Свою мысль он додумывал, уже наседая на француза, пустив шашку в смертельный пляс. Пусть у тебя пара клинков, но ты напади на человека, перед которым буквально соткана стальная паутина, образованная его клинком.

Требютор, конечно же, попытался разок атаковать. Вот только оба его клинка оказались отброшенными в сторону. Сам он остался невредим только благодаря своей отменной реакции и звериному чутью. Не отскочи он назад, разрывая дистанцию, и лежать бы ему, истекая кровью, в уличной пыли. А незнакомец все наседает и наседает, с легкостью меняя направление и все время держа противника перед собой.

– Стоять, ублюдки! Господин капитан, все в порядке, делайте свое дело! – вдруг послышался голос Мартина.

Разумеется, Патрик не хотел раздражать окружающих излишне воинственным видом. Но и благостным идиотом он также не был. А потому прихватил с собой группу поддержки из десяти мушкетеров во главе с их командиром. Разве что они до поры держались в стороне. А вот теперь решили вмешаться, и скорее всего, повод для этого дали сопровождающие француза пираты.

Очередная атака Требютора закончилась двойным звоном отбитых клинков и выбитым из его руки кинжалом. Вот так, мгновение – и они теперь в равных условиях. Пожалуй, Патрик даже почувствовал свое несомненное преимущество. Ну а коль скоро так, то отчего бы не попытаться разрядить обстановку и не вернуться к переговорам. Ну не хотел он убивать этого лихого малого. Пока не хотел.

– Капитан, еще раз напоминаю, я не собирался тебя оскорблять, – остановившись, но будучи готовым возобновить схватку, заговорил Патрик. – Извини, что назвал дураком. Это просто вырвалось. Признаю свою неправоту.

Говорил Патрик ровным голосом, словно только что не вращал клинком в бешеном ритме. Шашка в полуопущенной руке под углом смотрит в сторону противника, сжимающего абордажную саблю, готовая в любой момент возобновить танец смерти.

– Ты, ублюдок старой шлюхи…

– Остынь, капитан! Я извинился. И я раньше сдохну, чем ты получишь что-то больше. Так, может, все же примешь извинения, и мы поговорим? Поверь, от моей смерти ты ничего не выиграешь, и даже наоборот, многое потеряешь.

Когда извиняется трус, да еще и в подобной ситуации, он заслуживает только презрения. Когда же это делает тот, кого никак не отнести к трусливому десятку, и уж тем паче тот, от кого зависит твоя жизнь… А Франсуа прекрасно сознавал, что его жизнь сейчас в руках этого молодчика, а вовсе не наоборот. И при этом противник дает ему возможность выйти из ситуации, сохранив лицо. Единственную возможность. Нет. Дураком Требютор все же не был.

– Ладно. Извинения приняты. О чем ты хотел поговорить? – опуская клинок, поинтересовался Франсуа.

– Как насчет кружки холодного пива? День достаточно жаркий, а мы слегка вспотели.

– А чем тебе не нравится ром? – хмыкнув, возразил Требютор.

– Тем, что от него быстро хмелеешь, а у меня к тебе дело. И как ты правильно догадался, оно относится к ныне покойному Моргану.

– Вот как? Морган… Ирландец… А ты случаем не из команды некоего Ирландца?

– Нет. Я сам этот Ирландец и есть.

– Сам?

– Капитан, похоже, парень не врет, – подал голос помощник Требютора.

– С чего ты это взял, Жан?

– Бригантина в сторонке, едва видная среди двух купцов. Она показалась мне знакомой. Теперь я точно уверен, что это «Ласточка», последняя бригантина Пикардийца.

– Значит, ты и впрямь тот самый Ирландец, который отправил на костер Пикардийца? – задумчиво произнес Франсуа.

– Я передал его испанцам, потому что в тот момент состоял у них на службе. Костер – уже их затея. А тебя это как-то задевает? Вы были молочными братьями?

– Этот английский лизоблюд и цепной пес Моргана никогда не был моим молочным братом, – с ухмылкой возразил француз, а потом добавил: – И то, что его сожгли, меня ничуть не задевает. Разве только с удовольствием посмотрел бы, как он визжал, когда его поджаривали на костре.

– Тогда не вижу причин, препятствующих нам поговорить в спокойной обстановке.

– И уж я тем более не вижу причин, отчего не могу угостить хорошей выпивкой того, кто накрутил хвоста этой собаке Моргану, – поддержал Патрика Требютор.

– Вот и отлично! Но только пиво. С крепкими напитками придется обождать. Во всяком случае, нам двоим и нашим офицерам.

– Жан.

– Я, капитан.

– Скажи этой каналье Бертрану, чтобы организовал нам отдельную комнату для переговоров.

– Сделаю, – лихо кивнув головой, ответил помощник и тут же скрылся за дверью.

Надо сказать, что данное заведение было более приличным, нежели те, что ютились ближе к порту. Пожалуй, это общая черта всех портовых городов. Чем ближе к гавани, тем гаже само заведение, хуже выпивка, несносней кухня, старее и страшнее шлюхи, обретающиеся в них. Возможно, именно поэтому Требютор в сопровождении десятка членов своей команды и направился сюда.

А может, причина была в том, что уж больно много собралось в гавани кораблей. Ну и как следствие – их команды кутили на берегу. Местные заведения не отличались героическими размерами, а моряки не горели особым желанием забираться слишком высоко в гору. Одним словом, в заведениях ближе к порту, скорее всего, яблоку было негде упасть.