головой. — Смерть Мэри подкосила Форбса. Он подписал бумаги под влиянием этого события. Теперь он видит ее призрак, навещающий его по ночам. — Брови Харриса поползли вверх. — У вас есть возражения против того, чтобы взять на себя ответственность в этом вопросе?

— Нет, — ответил Мэтью, — но я припоминаю, как в офисе вы сказали, что Форбс либо страдает от психической нестабильности, либо кто-то разыгрывает для него призрак. В поместье есть две женщины. Хоть одна из них на это способна?

Последовала пауза в несколько секунд, прежде чем Харрис издал резкий смешок.

— О, Боже мой! Правда? Симона едва может встать с постели из-за своих воображаемых недугов, а Зоя… что ж, спросите Форбса, говорит ли Мэри со славянским акцентом, когда приходит к нему. Ах да, и уж не огненно-рыжие ли у нее волосы? У Мэри они были каштановыми. И, я полагаю, Форбс сказал, что рассмотрел только нижнюю часть ее лица, потому что «дух», очевидно, избегает света лампы в комнате. Итак, играет ли призрака кто-то из этих двух женщин? Хотя погодите! Вы забываете миссис Уикс! Ей шестьдесят четыре года, но она может быть достаточно дерзкой! Она могла бы проделать этот трюк в темном парике и белом платье! Или миссис Бейнс, которой всего за сорок. Правда, к сожалению, она хромает из-за несчастного случая в детстве. Подождите, подождите! Это, конечно же Лия Клегг! Вот и наша актриса!

Мэтью прекрасно понимал, что Харрису доставляла удовольствие эта тирада. Он будто пытался издеваться над Мэтью, хотя идея о том, что кто-то может разыгрывать его брата, принадлежала ему самому и была высказана еще в офисе агентства «Герральд». Мэтью спросил:

— Так что насчет миссис Клегг?

— Ей около тридцати пяти. Стройная. Темноволосая, привлекательная женщина, которая, несомненно, могла бы сойти за Мэри Тракстон, если бы Форбсу было удобно так думать. Конечно! Жена кучера — призрак! Почему я не подумал об этом раньше?

Мэтью не улыбнулся и никак не изменил своего выражения лица с тех пор, как эта речь полетела в него роем индейских стрел. Он лишь сказал:

— Если кто-то здесь играет роль — как ее называют? Блуждающей Мэри? — и это не ваша жена, не Зоя, не миссис Уикс, не миссис Бейнс и не миссис Клегг, тогда либо Найвен, либо вы сами наслаждаетесь этой игрой с переодеваниями.

Харрис сохранил на лице грубоватую ухмылку и удерживал ее еще несколько секунд, прежде чем она наконец увяла. Он наклонился ближе к объекту своего пристального внимания. Его глаза были холодны. Он заговорил шепотом:

— Должно быть… это Уикс! — Он снова рассмеялся Мэтью в лицо, хотя его взгляд оставался ледяным. — Мэтью, смотрите, чтобы безумие моего брата не было заразно! А теперь, извините, мне нужно навестить мою жену. — Он прошел мимо Мэтью и поднялся по лестнице.

Мэтью продолжил свой путь, но воспоминание о льдистом взгляде Харриса оставалось с ним. Он добрался до входной двери, где остановился, чтобы познакомиться с беловолосой домработницей Мэрион Уикс, которая подметала пол в холле. Мэтью пожелал ей доброго дня, вышел на ветер — такой же холодный, как глаза Харриса Тракстона, — и направился к краю обрыва, чтобы своими глазами увидеть, где погибла Мэри. Отойдя на некоторое расстояние от двери, он оглянулся, чтобы изучить возвышающийся особняк. Его темные камни напоминали гору. Это здание было убежищем сумасшедшего и выглядело, как огромный склеп, даже в ярком свете солнца.

Как бы то ни было, территория была ухоженной, все живые изгороди — подстриженными, подъездная дорожка — безупречной. В целом, все было в порядке.

Продолжив прогулку, Мэтью увидел расположенный за домом небольшой каменный коттедж, который, должно быть, принадлежал Илаю и Рут Бейнс, теплицу со стеклянными стенами, а сразу за ней конюшню и каретник, в которых, по-видимому, были и жилые помещения. Вокруг росли дубы и вязы. Все они были искривлены суровыми ветрами Атлантики.

Мэтью прошел еще около тридцати ярдов до края утеса.

В этом обрывистом месте, где внизу бушевало море, а пена холодным туманом летела в лицо, он легко мог определить, где именно часть земли обрушилась и соскользнула вниз. Земля под сапогами Мэтью была мягкой и рыхлой, так что здесь все еще было опасно. Он мелкими шажками двинулся вперед, чтобы взглянуть вниз. Суша здесь напоминала острие стрелы, а волны, бьющиеся о мокрые скалы, казалось, были полны решимости заставить землю подчиниться им.

Белые шапочки вздымались и опадали, чайки кружили вокруг, крича в поисках пропитания. Соленый туман щипал Мэтью глаза, а морской запах навевал щемящее чувство странной тоски, которую одни любили, а другие ненавидели.

Мэтью подумал, что Мэри Тракстон, будучи здоровой и полной жизни, вероятно, часто приходила сюда подышать свежим морским воздухом, ощутить силу и величие природы. Пусть это место и было коварным, оно обладало особым шармом, даже великолепием, которого нельзя было ощутить в гаванях Нью-Йорка или Бостона.

Мэтью вспомнил, что в офисе агентства «Герральд» Харрис сказал ему, что Форбс и Мэри провели здесь некоторое время, прежде чем организовать — или попытаться организовать — продажу особняка.

Интересно, — подумал он, — «некоторое время» — это сколько? Несколько дней? Трудно поверить, что кто-то стал бы терпеть столь утомительную дорогу сюда из Бостона ради короткого визита. Неделя или две? Или дольше?

Хотя в поместье почти не было мебели, спальня Форбса была неплохо обставлена. Вероятно, в хороших Бостонских домах обстановка примерно такая же. А еще в поместье неплохая столовая, да и прислуга всегда под рукой. С другой стороны, у этого места мрачная атмосфера, нагнетающаяся темной историей самоубийства Уиттона. Мэтью знал, что должен разобраться в этом деле, хотя и не мог до конца объяснить себе, почему это стало так важно для него.

В тот же миг, когда он подумал об этом, размокшая земля под его правым ботинком тронулась с места, он потерял равновесие и, падая, увидел свою смерть, поджидавшую его на расстоянии шестидесятифутового полета вниз.

Глава 6

Чья-то рука обхватила Мэтью за талию и оттащила от края пропасти.

— Спокойно, сэр, спокойно, — приговаривал человек, который только что спас ему жизнь. — Теперь вы в безопасности. Давайте отойдем немного назад.

— Чрезвычайно… согласен, — пробормотал Мэтью. Он едва слышал собственный голос