– Нет, они просто издеваются, – пожаловалась я в пустоту. Прямо передо мной двигался снегоуборщик, и я старалась не угодить под его гусеницы. Утром, пока трактор не расчистил дороги, я не могла выехать из дома. Мой красный помидорчик оказался не приспособлен к тарану полуметрового слоя снега, несмотря на свои зимние шины. К счастью, у меня нашлись неотложные дела, поскольку все граждане Дании по закону обязаны расчищать снег перед своим домом, дабы никто не поскользнулся.

Дружелюбная Соседка любезно сообщила нам об этом, прежде чем укатить в Копенгаген, чтобы переждать там скверную погоду. Вообще-то она попросила нас расчищать снег и перед ее домом. Датчане должны расчищать тротуар на всю ширину своего жилища, чтобы снега на нем не было с семи утра до десяти вечера (по воскресеньям можно поваляться в постели и приступить к уборке снега только в восемь утра). Этот гражданский долг не подвергался сомнению, а в газетах регулярно печатали фотографии, на которых министры усердно расчищали тротуары перед своими домами. Если снег убирают даже те, кто управляет страной, то у остальных не остается никаких отговорок. Я чистила дорожку перед нашим домом. Щеки у меня горели, из носа текло. Пес изо всех сил старался мне помочь, пытаясь слопать весь снег, который я раскидывала лопатой, и сам был весь в снегу. Лего-Мен занимался тротуаром перед домом Дружелюбной Соседки. Но едва мы закончили трудиться, как снова все покрылось белым одеялом.

К тому моменту, когда я добралась до дома, уже стемнело. Через какое-то время мне удалось наконец согреться. Я подошла к окну и минут пять вглядывалась в кромешный мрак, стараясь понять, действительно ли уже наступил вечер.

– Ну что, собака, наверное, обедать пора?..

Пес кивнул, пустил слюни и принялся скакать вокруг меня, слегка поскуливая и энергично виляя хвостом, словно пытаясь окончательно запорошить мне глаза шерстью. Что за странное создание!

Придя к выводу, что неплохо было бы заодно и поужинать, я открыла дверцу холодильника и уставилась на припасы в поисках вдохновения, а потом достала сырую курицу. Держа в руках холодную розовую тушку, я в замешательстве разглядывала кнопки управления датской микроволновки. Тут вернулся Лего-Мен.

– Что делаешь? – поинтересовался он прямо с порога. (Не стоит его винить, он ведь рос без телевизора и смотрел мало американских ситкомов, а иначе он бы знал, что в порядочной семье муж приветствует жену по-другому: «Дорогая, я дома! Как прошел день?»)

– И тебе «здравствуй». Я готовлю ужин.

– Сейчас?

– Да.

– А ты знаешь, что еще только четыре часа?

– В самом деле? – На часы-то я и не посмотрела!

Птица отправилась обратно в холодильник, а мы решили выгулять собаку – не самая простая задача, когда пес черный, небо темное, а вокруг ни уличных фонарей, ни протоптанных тропинок.

Добавьте к этому еще и изменившийся в результате восьмимесячной беременности центр тяжести, опасный лед под ногами и полную разъединенность со ступнями, которых я не видела уже несколько недель. А тут еще пес, которому не терпится от легкой активности перейти к экстремальному спорту.

Один неверный шаг – и я лечу в кустарник/грязь/песок или в собачьи экскременты, оставшиеся после выгула других собак. Фонарики не особенно помогают в кромешной темноте, поэтому большую часть времени мы просто водили ими по сторонам, изображая агентов Малдера и Скалли из «Секретных материалов», или приставляли их к подбородкам, изображая привидение.

Соседей нигде не было видно (мы заранее в этом убедились, прежде чем начать забавляться фонариками). Легионы пенсионеров, которые летом подстригали розовые кусты и ходили за пивом в носках и сандалиях, разъехались по домам, предварительно наведя идеальный порядок на своих участках. Целыми днями они загружали опавшую листву в прицепы и куда-то ее увозили, во всяком случае, нам так казалось. Но сейчас нам не встретилось ни единой души. Волшебным образом мы очутились в городе-призраке.

У пса возникли проблемы: когда он писал, жидкость замерзала прямо на лету. Едва мы вернулись домой, пес занял свое место на лежанке, решив, что пора спать. Заметив такое необычное поведение, я попыталась позвать пса на кухню, но, сделав несколько шагов, он свалился прямо в коридоре и громко захрапел.

– Как ты думаешь, с собакой все в порядке? – спросила я.

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Он как-то странно ведет себя в последнее время. – Я на минуту задумалась и добавила: – А собаки страдают сезонным аффективным расстройством[73]?

– Страдают ли собаки аффективным расстройством?

Мы с мужем ничего не знали об этом, поэтому мне пришлось обратиться к Google. На запрос: «Страдают ли собаки САР?» я получила 1 020 000 результатов.

Первая ссылка была на собачьего психолога Стэнли Корена из университета Британской Колумбии. По его мнению, 40 процентов собаковладельцев в зимний период отмечают перемены в настроении своих любимцев, что связано с изменением уровня мелатонина и серотонина.

– Нехватка мелатонина вызывает апатию, а серотонин влияет на аппетит и настроение, – сообщила я Лего-Мену. – Здесь говорится, что для выработки серотонина нужен солнечный свет… или «прозак»[74].

– Мы не будем давать собаке «прозак».

Я пожала плечами, словно говоря: «Ну и ладно, это твоя собака…»

– Похоже, остальная Дания не торопится принимать таблетки счастья, чтобы пережить зиму, – пробормотала я, а потом прочла: – «Зимой собаки больше спят и больше едят». Слушай, может, он утешится едой? Давай поднимем ему настроение…

– О господи…

– Вчера он принес домой половину пиццы, а еще он начал есть желуди…

– Собаки едят желуди? Мне казалось, желуди ел только Пятачок из «Винни-Пуха»?

Поскольку у меня не было в этом уверенности, я кликнула на другую ссылку.

– «Собаки с САР иногда страдают от депрессии и социального отчуждения», – прочла я.

– Социального отчуждения? Это же собака! Я имею в виду, разве пес не пытается обнюхать столько же собачьих задов, сколько и обычно?

Я задумалась:

– Вчера он не обратил никакого внимания на восточноевропейскую овчарку…

– Ну, значит, он уже превратился в собачьего отшельника!

Стараясь не обращать внимания на подколки мужа, я читала дальше:

– Все эти явления связаны с дефицитом солнечного света, которого зимой в Скандинавии хронически не хватает.