Именно поэтому приходится довольствоваться единственным законом, ни разу ещё не менявшимся: тот, кто замечает, что находится в рабстве сна, сразу становится его господином (если не богом), и может вытворять с окружающим пространством, персонажами и даже с самим собой, что пожелает.

Это, пожалуй, единственное неизменное правило (наверное, потому что одинаково хорошо действует в любом из миров – хоть сна, хоть яви). Разве что в обычном мире нет возможности влиять на обстоятельства, как это позволительно во сне… Неважно, что мне снится: герои, декорации и сюжеты всегда разные. Но одно (самое главное) остается неизменным: в какой-то момент в потоке бурлящих событий я вдруг начинаю видеть себя со стороны. По сути, всё происходит так же, как в фильмах – только что смотрел на всё от первого лица, всерьёз переживая, как вдруг начинаешь видеть своё лицо крупным планом… Камера медленно отъезжает назад – и действо уже видится со стороны, откуда-то с потолка или даже из-за собственной спины. Тогда-то и озаряет: «А как можно одновременно и участвовать в спектакле, и наблюдать за собой со стороны?» И догадка не заставляет себя ждать: «Наверное, это сон!» И лишь стоит осознать себя спящим, как тотчас становишься властелином сновидения, а, значит, можешь вытворять что угодно.

Такое бывает не всегда, но довольно часто. И я с удовольствием пользуюсь шансом испытать дозволенное разве что Богу. Могу поиграть в архитектора. Побывать там, где ещё не бывал и вряд ли вообще удастся. Ощутить дотоле не изведанное. Например, счастье полёта… Или более прозаические вещи: секс с недоступными женщинами или вкус экзотической пищи… Единственный минус – пробуждение. Что бы ни вытворял – всегда в недрах извилин остаётся знание, что совсем скоро свежесозданный мир разрушится жестокими звуками подлого будильника… А затем – тяжёлое пробуждение и дикая усталость вместо отдыха, вызванная активной ночной жизнью в мире вязкого времени и пространства.

Будильник-истеричка истошно задребезжал ровно в шесть. Механически, не открывая глаз, я протянул руку и выключил его. Далее последовало не менее привычное – перевернувшись, я обнял Аню и прижал к себе:

– Вставай. Опять проспишь, – сонно пробубнила жена самую обычную фразу. И сняла с себя мою руку.

Если ещё хоть немного позволить себе полежать, то наверняка усну и опоздаю на занятия. Начало – в восемь. Час двадцать добираться до училища. Тяжко вздохнув и собрав всю силу воли в кулак, я-таки оторвался от подушки. День стартовал…

Как можно быстрей умыться, позавтракать и, надев форму, бежать к станции метро – вот ближайшее расписание, а дальше время, как обычно потянется весьма ме-едленно. Большинство занятий – полная чушь. Это никогда не пригодится. Но никуда не денешься – придётся слушать совершенно бесполезную информацию, стараясь не захрапеть. Поступая в училище МВД, я рассчитывал на голый экшн (что каждый день будет полон приключений и событий, так что и вздохнуть толком некогда). Однако, как учит жизнь, чем отчетливей представляешь грядущие события, тем горше разочарование, когда чёткая схема не совпадает с суровой реальностью.

Да и вообще, если быть до конца откровенным, ментовка – это не мое. К сожалению, это стало понятно лишь в начале третьего года обучения… А хотя нет, постиг я это значительно раньше, а вот признался себе в неудачном выборе лишь спустя два курса, когда возможности отказаться или что-то изменить практически не осталось. Женившись, я обременил себя материальными обязательствами перед супругой. Да и отцу, устроившему меня в училище (с конкурсом 50 человек на место), я не могу просто сказать: «Знаешь, пап, я тут подумал и решил, что не хочу больше быть милиционером!» Я даже, знаю как он поступит: недоуменно приподнимет левую бровь и спросит: «Хорошо, ментом ты быть не хочешь, а кем же тогда?» Вот тут я и поперхнусь собственными словами, потому что не имею об этом понятия. На самом деле это довольно мерзко – не знать, что хочешь. Ну правда, уйду я из училища (что не так просто) – и что дальше? Ведь у меня, по сути, ни интересов, ни увлечений, ни целей как таковых… Так заведено, что жить нужно ради чего-то конкретного, и, чем конкретнее цель, тем лучше. Жизненно необходимо иметь впереди маячки, указывающие, что в скором времени случится: свадьба, повышение зарплаты или уж совсем банальное – своё день рождения или отпуск.

Но, увы, всё эти мелочи меня не интересуют… И вообще ничего не интересует: ни покупки, ни поездки, ни праздники – всё это наступает как-то само собой и без моего непосредственного участия. Единственное, чем я с удовольствием занимаю свои мысли – это пережитое во сне. Я могу долго сидеть, даже не шелохнувшись, в мельчайших подробностях вспоминая фантазмы минувшей ночи. Но, так как грёзы не могут считаться увлечением, а моё желание побыстрее заснуть – общественно полезным, только и остаётся, что ходить в училище, заставляя себя стремиться хорошо его закончить и быть примерным мужем… Что, опять-таки, получается довольно хреново… Ну, не умею я и не хочу скрывать полнейшее равнодушие ко всему происходящему вокруг, в том числе, и к присутствию Ани в моей жизни. Она, конечно, обижается, когда я откровенничаю, но потом остывает и убеждает (больше себя, чем меня) что её любви хватит на двоих. На мой взгляд, у неё то и на себя-то любви не хватает, что уж обо мне говорить… Со своей стороны, коль уж я решился на брак, то добросовестно стараюсь быть опорой семьи… То, что это не выходит – другой вопрос. Главное – делаю всё, от меня зависящее, чтобы потом, когда этот карточный домик (наивно именуемый «семья») неминуемо рассыплется, с меня не было бы спроса… Нет, спрос-то с Аниной стороны будет по-любому, но главное, чтобы я себя чувствовал легко, без багажа невыполненных обещаний и ярма невыплаченных долгов…

А пока дом не разрушился, каждый из нас получает необходимое: я – хоть какой-то смысл, временно подпирающий столп моего неопределенного бытия, а Аня… Аня получает что-то своё – то, что она считает любовью и что наверняка тоже временно заменяет ей смысл жизни. Хотя точно сказать не могу, может, на самом деле смысл её существования – это я и есть? Тогда смысл моего бытия – видеть сны. Как-то некрасиво получается… Не по-людски. Чтобы хоть как-то сгладить бросающееся в глаза уродство наших отношений, станем считать, что мне (пока ещё) просто не пришло время обрести свой смысл. Аня же обрела его раньше в моем лице или же искренне ошибается на мой счет. Надеюсь, она постигнет истину одновременно со мной и мы выпорхнем на просторы только что обретённого смысла бытия вместе… Дабы затем каждому отправиться восвояси…

– С прибытием на учёбу, курсанты! – перебил мои мысли привычный голос начальника училища, приветствовавшего нас на плацу перед занятиями вот уже два с лишним года.

– Здравия желаем, товарищ полковник!!! – хором взревели полторы тысячи мужских глоток.

Обычно потом «старый полкан» (как все его здесь называли за глаза) толкал короткую речь о важности и элитности ментовской работы или делал какие-либо объявления и мы, курсанты, расходились по кабинетам. И в этот раз традиция не нарушилась. Лишь стоило нам утихнуть, как полковник осмотрел стройные ряды подопечных и объявил:

– Сегодня к нам в училище пребывает генерал-лейтенант Максимов Федор Семёнович с целью плановой проверки.