Эта тирада была произнесена уверенным, хорошо поставленным командирским голосом. Все его внимательно слушали, не смея лишний раз моргнуть.

– Сами знаете, проверять у нас нечего: наше училище МВД считается лучшим в России. Именно это мы и должны в очередной раз показать Федору Семеновичу. Как себя вести, каждый из вас прекрасно знает, поэтому я могу не беспокоиться за честь учебного заведения. Ну что ж, вольно и по аудиториям. РА-АЗОЙДИ-ИСЬ!!! – скомандовал полковник и направился к корпусу. Лишь после того, как начальник скрылся внутри, мы стали расходиться – так было заведено.

Обещанный генерал-лейтенант прибыл ближе к полудню. Несмотря на обозначенную «плановость», даже первокурсники, ещё ни разу не сталкивавшиеся с визитом верхов, поняли всю важность именно этой проверки. Первое, что бросалось в глаза – лёгкое волнение нашего полковника в момент произнесения речи. Насколько старик был невозмутим, настолько же он с лёгкостью скрывал от постороннего глаза любые свои переживания. А в этот раз ему это не очень удалось. Должно произойти что-то действительно необычное, чтобы сам «полкан» попросил нас вести себя хорошо.

Второе – это сама комиссия. Когда во двор заехал большой чёрный джип в единственном экземпляре, наша группа стояла в коридоре, дожидаясь преподавателя криминалистики. И я заметил: все разом удивленно переглянулись. Просто даже самая обычная проверка привозит минимум двух толстозадых генералов с целой уймой лакеев, с трудом размещающихся в караване из пяти-семи чёрных авто. А тут всего одна машина. Когда же вышел сам проверяющий, обозначенный «генерал-лейтенантом Максимовым Эф Эс», в сопровождении всего одного капитана, также выполняющего функции водителя, каждый из нас заподозрил неладное…

Предчувствия подтвердились ближе к двум, когда по училищу прошёл слух, что полковник с проверяющими бродят по этажам, заходя в аудитории прямо во время уроков и о чём-то спрашивают то преподавателей, то самих курсантов. Короче, что-то явно разнюхивают.

– Судя по всему, полкану пора в отставку. Эта инспекция по его душу, – озвучил однокурсник мысль, крутившуюся в голове у большинства из нас.

Сколько проверок за два с лишним курса я пережил – из раза в раз всё проходило по одному сценарию: полковник встречал проверяющих у их машин и важно вёл их в свой кабинет. Естественно, его большую часть занимал ломящийся от яств стол. Там комиссия и оседала тяжёлыми булыжниками до позднего вечера, после чего на следующий день вместо полковника нас приветствовал его зам.

Максимум, на что могло хватить проверки – заглянуть в бумажки, сопоставить цифры и, убедившись, что полковнику красть особо нечего, с чувством выполненного долга приступить к неизбежному фуршету.

Несмотря на предупреждения, я почему-то оказался совершенно неготовым увидеть три силуэта, проскользнувшие в зал, из-за чего, собственно, и пропустил захват, спустя мгновение оказавшись на матах с выкрученной рукой. Занятие по айкидо было в самом разгаре. Мы отрабатывали захваты.

Стоило офицерам зайти в зал боевых искусств, как вся группа, вымуштрованно затрачивая считанные мгновения, выстроилась в ряд, бодро гаркнув:

– Здравия желаем, товарищи офицеры!

Генерал, оказавшийся сухопарым, невысоким мужичком (что особенно бросалось в глаза рядом с высоким, крепким капитаном), улыбнулся:

– Молодцы они у тебя! – обратился он к полковнику. – Все как один красавцы, смельчаки и умницы, а?

– Мы принимаем лучших, Федор Семёнович и делаем из них лучших из лучших, – спокойно поддержал генерала начальник училища.

Проверяющие стали двигаться к нам, неспешно дефилируя вдоль застывшего ряда «умниц». Казалось, им просто некуда девать время и они убивали его в скитаниях по кабинетам и светских беседах. Они несли пустопорожнюю галиматью о качествах современного мужика, о главенстве воли над физическими данными и тому подобную ахинею, совершенно не замечая окаменевших курсантов, словно ни о чём серьёзном и речи не шло. Лишь капитан, идущий старшим офицерам след в след, «работал». Хотя его действия охарактеризовать было сложно. Вёл себя проверяющий более чем странно. Ничего подобного я ещё не видел. Он то закрывал, то открывал глаза, то напрягал челюсть, играя скулами, то ронял голову на грудь, при этом не переставая громко втягивать в нос воздух.

А полковник с генералом делали вид, что и вовсе не замечают эти странности. Больше всего данная процессия напоминала фарс в каком-нибудь заштатном модерн-театре. Двое старших ведут светскую беседу, а за их спиной бьётся в конвульсиях капитан-эпилептик.

По идее, в стойке «смирно» наши взгляды должны быть устремлены «в пустоту»: взгляд в упор расценивается как неуважение к старшему по званию. Но (бьюсь об заклад) никто не мог оторвать глаз от этого странного спектакля.

Даже преподаватель айкидо, поведавший виды майор, пялился на юродивого капитана и равнодушное начальство, вытаращив глаза и раскрыв рот.

А трио, тем временем, добралось до меня. Но, вместо того, чтобы проследовать дальше, стало как вкопанное. Капитан, не открывая глаз, остановился ровно напротив меня, увеличив пропускную способность ноздрей в несколько раз. Он засопел, срываясь на хрюканье и свист, исходящий откуда-то из гортани. Заметив изменение звукового фона, генерал обернулся, сначала посмотрев на напряженное лицо капитана, а затем – на меня.

– Этот? – спросил генерал своего водителя. Вместо ответа тот едва заметно кивнул.

– Хорошо… – и обратился ко мне, – назовись.

Я в мгновение ока среагировал кличем, доведенным за годы учебы до безусловного рефлекса:

– Курсант Дмитрий Сергеевич Иванец, группа МД-32! – и отдал честь.

– Дознаватель, третий курс, – перевёл полковник генералу, а затем обратился ко мне. – После урока заглянешь в мой кабинет. Все понятно, курсант Иванец?

– Так точно! – максимально преданно заорал я.

– Молодец! – неискренне похвалил полковник и направился к выходу, оставляя на матах пыльные отпечатки. Переставший паясничать капитан направился к выходу вслед за ним.

Оставшиеся двадцать минут я пытался уйти от захвата партнера по спаррингу, но у меня ничего не получалось: мысли были заняты предстоящим походом в кабинет полковника и пугающей неизвестностью…

Самого полковника в кабинете не оказалось, словно его попросили «выйти» на время разговора. Генерал сидел за столом, улыбаясь и не отрывая от меня глаз, всем своим видом показывая, что он рад меня видеть как старого знакомого и уж очень заждался. Капитан же, наоборот, подчеркнуто «отсутствовал» в кабинете, отвернувшись лицом к окну и внимательно что-то разглядывая во дворе училища.

– Садись, – вежливо проговорил генерал, указав рукой на стул с другой стороны стола. Я послушно сел, куда было велено, а он раскрыл лежавшую перед ним папку и, что-то в ней вычитав и перелистав несколько страниц, продолжил в совершенно нехарактерным для милиции побратимском тоне. – Скажи-ка мне, «Дима-дознаватель», веришь ли ты в приведения? – и замолчал в ожидании ответа.