Длинная БМВ Голдобина со скучающим в ней водителем уже припаркована у входа. Я невольно улыбаюсь. В выборе автомобилей он себе не изменяет. Помню, так кипятился, когда я сменила свой японский паркетник на седан конкурирующего немецкого концерна. «Ну и почему не посоветовалась?— сердито вопрошал он.— За те же деньги могла купить БМВ».

—Всем здравствуйте.— Я обвожу глазами стол, за которым сидят порядка семи человек.

Поднимаю ладонь, приветствуя тех, с кем ещё незнакома, улыбаюсь Войтюку, который, глядя на меня в ответ, цокает языком и покачивает головой, дескать, «Ого, какие люди», уважительно склоняю голову, здороваясь с Голдобиным и сильнее сжимаю ремешок сумки, когда встречаю взгляд Матвея. Ему я тоже улыбаюсь и делаю это вдвойне старательнее, когда на соседнем от него стуле вижу ту самую Веру.

—Присаживайся, Стелла,— распоряжается Голдобин, и в ту же секунду мужчина, сидящий ближе всех, встаёт, чтобы выдвинуть для меня стул.

—Если кто-то не знает, Ливанова Стелла Андреевна. Мы раньше работали вместе. Составит нам компанию.

Ещё раз оглядев присутствующих в честь официального представления, я сажусь. Сердце стучит сбивчиво и слишком часто.Но я догадывалась, что Матвей будет здесь, и сумею провести этот вечер правильно.Иначе бы отказалась приезжать.

Меньше чем через минуту рядом со мной материализуется официант и опускает на стол меню. Слева как по волшебству вырастает стакан с водой, звякают приборы.

—Стелла, ты вино, как обычно?— осведомляется Голдобин и, получив мой утвердительный кивок, просит парня принести бокал мерло.

Я снова сглатываю подкативший к горлу ком. Удивительный он человек. Столько лет прошло, а он помнит. Будто я не увольнялась из компании и это наш обычный корпоратив. Будто я снова в семье.

Вино тоже не заставляет себя долго ждать, и совсем скоро мои пальцы обнимают хрустальную ножку бокала. Я опускаю взгляд в рубиновый колодец и в отражении вдруг вижу совсем другую картину. Я сижу в шумном пабе, передо мной на тарелке лежит бургер, руку холодит стакан с пивом, а щёку греет его взгляд.

Не успеваю справиться с собой и смотрю на Матвея. Просто хочу узнать, что он пьёт. Он ведь стал старше и наверняка успел привыкнуть к деньгам. Голдобин, в отличие от Романа, едва ли экономит на его зарплате.

Перед Матвеем стоит на четверть опустевший стакан с пивом. Не всегда возраст и материальное состояние меняют предпочтения. Некоторые остаются верны старым привычкам, если они им действительно нравилась.

Я лажаю. Не отвожу взгляд достаточно быстро, иМатвей успевает его поймать. Его глаза секунду задерживаются на моих и затем смотрят на бокал с вином. Есть ли хотя бы шанс, что в этот момент он вспомнил оМинске?Глупо, да? На грани фантастики.

—Так, давайте выпьем за продуктивный вечер,— громко объявляет Голдобин, перетягивая внимание каждого на себя.— Конференция в целом мне понравилась. Правда от Розенберга я ждал большего, но то уже мои личные запросы.

Следует коллективное чоканье. Толстое стекло пивного стакана среди хрупкого хрусталя невозможно не замечать. Я глотаю вино жадно и с наслаждением. Оно мне необходимо, чтобы вести себя так, как запланировала, и держать лицо.

—Как Лиза поживает, Данил?— громко обращаюсь я к Войтюку через весь стол.

—Елизавету сейчас не узнать, тётя Стелла,— в своей шутливо-дружеской манере отвечает он.— Куклами на день рождения теперь не отделаешься. Ей сумки и косметику подавай.

—Оккупировали тебя твои женщины?— улыбаюсь я.

—Не говори.Дочь на окончание школы кота выпросила из какого-то элитного питомника. Тоже кошкой оказался. Так и живу в абсолютном меньшинстве.

—А вы рыбку заведите, Данил Андреевич,— подаёт голос парень, сидящий рядом с ним.

Смеются все, включая Матвея. Смех Веры звучит звонче других.Ей смешно так сильно, что она упирается лбом ему в плечо.

Я машинально нащупываю сумку и запускаю руку внутрь в поисках сигарет. Да, я только что пришла, но что, если очень хочется?

—Пойдёшь, Дань?— Я демонстрирую пачку Войтюку.

Раньше мы могли подолгу курить с ним на крыльце, обсуждая проект. Голдобин не возражал, признавая это частью рабочего процесса.

Данил поднимает руки вверх и поверженно вздыхает.

—Каюсь, бросил. Старый стал: одышка замучила.

—И тебе пора бросать, Стелла,— веско замечает Голдобин, прекрасно осознавая, что может позволить себе раздавать подобные советы.— Паршивая же привычка. Я Матвею регулярно об этом говорю. Он единственный в офисе курит.

Я знаю, что прямо сейчас Матвей на меня смотрит, но ответить тем же не могу. По груди разносится противное дребезжание, покалывает глаза.

—Привычка и правда паршивая,— улыбаясь до ломоты в уголках рта, я встаю.— Но под вино самое то.

На воздухе становится немного лучше. Вдохнув дым, смешанный с вечерним воздухом, я запрокидываю голову и смотрю, как белая паутина растворяется в грязно-синем небе. Это просто вредная привычка. Его и моя. Так совпало, и это точно ничего не значит.

Позади хлопает входная дверь. Не оборачиваясь, я всасываю фильтр так сильно, что сигарета начинает шипеть. Предательски дрожат пальцы.

—Дашь зажигалку?— раздаётся рядом со мной.— Я не взял.

Я лезу в карман джинсов и протягиваю Матвею жёлтый «Крикет».

—Извини, прикуривать не буду,— шучу и вздрагиваю, когда наши пальцы случайно соприкасаются.

Он ничего не отвечает, просто подносит огонёк к кончику своего красного «Мальборо». В выборе сигарет Матвей тоже остался себе верен, чего не скажешь о его молчании. Раньше он ни одну мою фразу не оставлял без ответа.

Пространство между нами заволакивают клубы дыма, пряча лица. Я делаю одну затяжку, Матвей успевает сделать две.

—Сергей Витальевич к тебе расположен,— наконец говорит он.—Я не знал, что настолько.

—Он научил меня всему. В каком-то смысле был мне как отец.

—Да,— соглашается Матвей.— Он стоящий человек.

—Это благодаря ему я купила квартиру,— признаюсь неожиданно для себя.— Он дал мне денег. Сказал, что отработаю, но обратно ни разу не попросил.

—Это в его духе.У меня он пару раз тоже спрашивал, что с жильём.

—А ты?

—У меня пока нет плана покупать квартиру.

Я хмурюсь в непонимании.

—Почему?

—Меня моя съёмная устраивает.

Я затягиваюсь снова. Каковы шансы, что «съёмная» — это та самая «наша»? Хотя это наверняка она и есть. Для чего ему переезжать?

От дуновения ветра завеса дыма рассеивается, и теперь мы беспрепятственно смотрим друг другу в глаза.

—А ты?Обзавелась жильём в Питере?

Я кручу головой.