– Но ведь… мы можем найти другой выход. – Валериан все-таки сказал это, хотя и понимал, что надежды тщетны.

– Сэр, при всем уважении – не думаю, что это так. Вам пришлось пойти на сделку с императором, чтобы добраться до профессора Рэмзи. Мы на распутье, и это – единственный возможный путь.

Валериан медленно кивнул.

– Что ж… нет никого, кого мне стоило бы оповестить, верно?

Девон Старке навсегда лишился семьи, когда попал в проект «Призрак». Никто не будет скучать по нему… за исключением Валериана.

– Никого нет, сэр. Но если вы сможете сделать кое-что для меня, я был бы благодарен.

– Говорите.

– Эта связь, которую создал Рэмзи, – вот одна из причин, почему я делаю это. Вторая причина – моя преданность вам. Не забывайте об этом. Мы можем стать лучше, чем мы есть, сэр. Я знаю это. Я ощутил это.

Валериан пожал Старке руку.

– Я не забуду, Девон. Ни эти слова, ни вас, ни то, что вы совершили. Я обещаю.

* * *

Джейк очнулся и часто заморгал. Он лежал на небольшой кровати в обустроенной нише в стене. Простыни были мягкими, и он уже ощутил искушение закрыть глаза вновь, как вдруг раздался мягкий голос:

– Ну доброе утро, спящая красавица.

Он повернулся и увидел Розмари, которая сидела с ногами в кресле и улыбалась ему. Она подпирала подбородок рукой, челка закрывала ее лицо. Сердце Джейка затрепыхалось.

– Что случилось? Девон… Что он сделал с нами?

– Как оказалось, у Девона Старке был комплекс рыцаря в сияющих доспехах.

– Был?

Улыбка Розмари погасла.

– Ну, он пока еще жив. Он вытащил информацию из твоего мозга и вызвался отвлечь Арктура на достаточное время, чтобы Валериан успел нас спрятать где-нибудь в безопасном месте.

Джейк уставился на нее.

– Он… Они убьют его.

– Он знает. И сам это предложил.

– Но почему?

– Преданность Валериану… И еще что-то хорошо так зацепило его в той мысленной связи, которой ты объединил всех нас во время побега с Мертвецкой Скалы.

Джейк медленно кивнул:

– Понимаю.

– А сейчас о хорошем. Опухоли успешно удалены. Ты на пути к полному выздоровлению. Впрочем, теперь ты лысый, и на голове у тебя довольно страшный шрам.

Джейк поднял руку и ощупал голову. Розмари была права: там, где голова не была замотана бинтами, кожа на ощупь была гладкой, как у младенца.

– Значит, теперь я и в буквальном смысле яйцеголовый, – мрачно пошутил он.

Шутка стала неожиданностью, и Розмари рассмеялась – больше от удивления, чем от радости. Его улыбка, омраченная печалью о потере Девона Старке, стала чуть шире.

– Пойдем, яйцеголовый, – сказала она. – Мистер Вэ ждет нас.

* * *

Играла мягкая музыка, и их бывший похититель, а теперь гостеприимный хозяин, стоял спиной к ним. Валериан обернулся, улыбаясь, и Джейк заметил у него в руке бокал с золотистым напитком.

– Профессор… Мне сказали, что операция прошла абсолютно успешно. Медики заверили меня, что вы сможете отправиться в путь через день или два. Если хотите, можете выпить со мной, что будет для вас совершенно безопасно.

Джейк склонил голову:

– Спасибо, сэр. С удовольствием.

– У меня тут грушевый бренди, но вы можете выбрать что угодно.

– Бренди подойдет, спасибо.

Валериан сам наполнил бокалы. В ответ на удивленный взгляд Джейка он сказал:

– Помните, технически вы – заключенные. Виттье не должен увидеть, как мы поднимаем тосты за победу.

Он усмехнулся и протянул небольшие бокалы Розмари и Джейку. Профессор вдохнул запах бренди – приторно сладкий, отчего рот наполнился слюной. Джейк тихо вздохнул, вспоминая другую ситуацию, случившуюся, казалось, уже так давно. Тогда он тоже собирался попробовать нечто новое.

– Фрукт саммуро, – тихо сказала Розмари.

– Что, теперь ты у нас читаешь мысли? – пошутил Джейк.

– Нет. Просто я тоже подумала об этом.

Джейк задумался, вернутся ли когда-нибудь протоссы на Айур. Он был уверен, что там все еще остались некоторые из них, даже после нашествия зергов, Улрезажа и ужасную власть «Солнечной капли». Они умели выживать.

Валериан поднял бокал.

– Я надеялся, что этот день настанет, – сказал он, улыбаясь каждому из них по очереди. – Мы вот-вот сядем рядом друг с другом – не как руководитель и подчиненные, не как враги – как друзья. Я с нетерпением ждал этого дня.

– Он дорого обошелся нам, – сказал Джейк. Розмари подняла бровь и кивнула, одобряя его смелость. – Я понимаю, что Девон Старке отвлекает внимание от нас… И что, скорее всего, он не переживет этого.

Печаль окрасила аристократические черты лица Валериана.

– Это так. Я не ожидал от него подобного. Он поступил отважно.

– И вы взяли под контроль священное для протоссов место, – продолжил Джейк. – Простите мою дерзость, сэр, но после того, как я сблизился с ними, это меня совсем не устраивает.

– Как и меня. К сожалению, на тот момент это было необходимо, чтобы найти вас. В любом случае вы будете рады услышать, что через несколько часов после того, как началась операция, ваши друзья протоссы вернулись. Большой компанией.

– Они вернулись за нами, – сказала Розмари. – Ха.

Она сосредоточенно смотрела вглубь бокала с грушевым бренди, но уголки ее губ приподнялись в улыбке.

Сердце Джейка подскочило. Они не оставили ни его, ни темных протоссов. Почему-то он не был удивлен, и все же ощутил себя очень счастливым.

– Именно так. Я был вынужден вернуть им контроль над Элной, или же прекрасные и очень дорогие корабли моего отца взорвались бы прямо в небе.

– Но… Все то знание… Это именно то, что вы искали, – сказал Джейк. – Черт, это то, чего искал я сам.

– Мой отец воспользовался бы этим знанием, а если бы не смог, то уничтожил бы. Я предпочитаю оставить информацию в сохранности и под защитой, даже если мне не суждено узнать ее самому. И, признаюсь, небольшой контейнер с кристаллами спрятан в моей каюте для дальнейшего изучения.

Джейк слегка улыбнулся и глотнул бренди. Тот был почти невыносимо сладким; поцелуй спелой груши, согретой солнечным светом, готовой упасть с дерева – толстой, сочной и золотистой. На мгновение он вспомнил другой день, когда пил вместе с Валерианом.

«Я знаю, кто-то считает археологию очень романтической и захватывающей профессией. Но на самом деле она состоит из тяжелого труда и, по сути, решения головоломок. Это, несомненно, потрясающая умственная работа, но когда все заканчивается, остается не так уж много романтики».