Светловолосая соперница выбыла из состязаний по причине расквашенного носа, который задрала к потолку, тщетно пытаясь унять кровь. Юркая пигалица с отчаянным криком совершила короткую пробежку, закончившуюся новым падением. Теперь она лежала на спине, делая слабые попытки приподняться, и жалобно всхлипывала.

Лишь черноволосая девица проявляла завидную волю к победе. Подгребя поближе к сбросившей ее в воду шатенке, она держалась на плаву, ожидая, когда та прыгнет в бассейн. Минину понравилось ее упорство. Девчонка, кажется, решила хотя бы отомстить сопернице. Характер у нее оказался таким же крутым, как и ее бедра.

– Пусть эта сука убирается отсюда! – требовательно крикнула шатенка. – Все равно я победила. Я первая!

– Пока что нет, – насмешливо покачал головой Минин. – Сначала, куколка, ты должна доплыть вот сюда. – Он похлопал рукой по бортику бассейна у своих ног.

– Ладно!

Отступив на шаг, шатенка прыгнула в воду, целясь ногами в соперницу. Некоторое время в бассейне ничего нельзя было разобрать из-за кипения воды, в котором беспорядочно мелькали руки, головы и прочие части переплетенных тел. Потом Минин услышал протяжный вопль, напоминающий звучание сирены, и увидел, что чернушка барахтается сама по себе, держась одной рукой за лицо.

– Мой глаз! – вопила она. – Эта гадина выбила мне пальцем глаз!

Минин взглянул на плывущую к нему по-собачьи шатенку. Она торжествующе улыбалась, но он не ответил на ее улыбку. Ему вдруг сделалось тошно – как утром, когда у его ног лежали сварившиеся заживо киевские братки.

– Я здесь, – доложила запыхавшаяся победительница, выплюнув воду.

Мокрые волосы плотно облепили ее голову, почти закрывая лицо. Она ухватилась одной рукой за бортик бассейна и зависла вертикально. В воде, искажавшей пропорции, победительница смотрелась сверху коротконогим головастиком.

– Что с чернявой? – спросил Минин у телохранителя, который без приказа догадался прийти на помощь совершенно обессилевшей девушке.

Вытащив ее за руку из бассейна, он доложил:

– Глазу, кажись, и в самом деле хана. Кровища так и хлещет.

– Выпроводи ее отсюда, – брезгливо сказал Минин. – И этих двоих тоже.

Он кивнул на двух проигравших претенденток, инстинктивно жмущихся друг к другу. Забава закончилась, и теперь они чувствовали себя глупо. Так же, как и выглядели.

– А мне остаться?

Минин опустил голову, чтобы посмотреть на задавшую ему вопрос шатенку.

– Останься, – кивнул он. – Садись рядом.

Ловко отжавшись на согнутых в локтях руках, девушка с плеском вытащила из воды длинноногое туловище и, развернувшись на ходу, устроилась на кафельном бортике бассейна. Ее колени были стесаны в нескольких местах, а кожа сразу покрылась пупырышками. При ближайшем рассмотрении спина оказалась у нее сутулой. И вместе с тем она неуловимо напоминала упрямую «пожарницу» в красной куртке и каске, ту самую виртуальную партнершу по покеру, с которой Минину пришлось изрядно повозиться, прежде чем он добился своего.

Что ж, они все ломаются – девушки из компьютера и из реальной жизни. Сначала, когда они кокетничают. Потом, когда за них возьмешься по-настоящему. Ломаются, еще как ломаются. Так сильно, что уже не починишь. Если я проиграю, мне придется что-нибудь с себя сняу…

А если снимать уже нечего? И как упасть еще ниже, когда ты уже ползаешь на брюхе? И можно ли прогнуться сильнее, чем это позволяет покорно сгорбленная спина?

Вот какими вопросами должны задаваться те, кто нанимается в услужение. Заработная плата – дело десятое.

Глупенькая шатенка пока что об этом не подозревала.

* * *

Минин насмешливо разглядывал голую соседку. Не зная, как вести себя дальше, она то наклонялась вперед, зажимая ладошки между ногами, то вызывающе распрямлялась.

– Поздравляю, – сказал он ей, когда ему надоели эти ужимки. – Ты почти победила.

– Почему почти? – Она позволила себе игривый тон, эта шлюха.

– Сейчас ты собой гордишься и считаешь себя ужасно везучей, так ведь? – осведомился Минин, проигнорировав заданный вопрос.

– Мне очень нужна эта работа, – неожиданно призналась шатенка. – Понимаете, я мечтаю поступить в Институт туристического бизнеса, а там обучение платное…

И опять Минин ее не услышал:

– Считаешь себя самой лучшей, самой красивой, да? – продолжал он, задумчиво водя в воде татуированными ногами.

– А разве нет? – девушка попыталась заглянуть ему в глаза.

Можно было просто сказать ей, что со своими пупырышками она здорово смахивает на мокрую ощипанную курицу, но у Минина имелся в запасе ход поинтереснее.

– И любишь ты себя больше всех на свете?

– Как вам сказать…

– Честно! Со мной надо быть предельно откровенной, куколка.

– Ну, если честно… – Девушка немного помялась, прежде чем закончить: – Если честно, то все любят себя больше всех. Разве бывает иначе?

Минин посмотрел на нее долгим взглядом сонного удава и напомнил:

– Речь идет конкретно о тебе.

Она пожала плечами:

– Я не исключение.

– Значит, любишь себя?

– Люблю.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказал Минин. – Тогда покажи мне, как сильно ты себя любишь.

– В смысле? – У девушки прервался голос, и окончание слова она произнесла шепотом.

– В самом буквальном смысле, куколка. Люби себя. Прямо здесь, не отходя от кассы. – Минин беззвучно засмеялся.

Шатенка начала постепенно понимать, что от нее требуется. Она растерянно посмотрела на ухмыляющихся парней, которые пожирали ее глазами. Один исподтишка показал ей палец и пощекотал им воздух перед собой.

– Послушайте, так нечестно, – неуверенно произнесла девушка и оглянулась по сторонам, как будто кто-то мог прийти ей здесь на помощь.

– А победила ты честно? – полюбопытствовал Минин со скучающим видом.

– Но вы же сами сказали: борьба без правил.

– Вот именно, – подтвердил он. – Никаких правил. Поэтому или делай то, что тебе велено, или тебе придется любить не себя, а моих мальчиков, всех вместе и по очереди. Что ты предпочитаешь, куколка? Твое слово для меня закон.

– Я не умею, – почти беззвучно прошептала девушка. – У меня не получится. – Губы у нее задрожали.

– Зато у них получится. – Минин кивнул на своих телохранителей, сделавших стойку. – Видишь, какие славные жеребцы? У меня таких вагон и маленькая тележка.

Парень, который метнулся к зазвонившему телефону, передвигался в раскорячку, словно плавки сделались ему вдруг слишком тесными.