— Я не подарок, — фыркнул Турнок.

— Самый лучший подарок, только ленточки с бантиком не хватает. Ладно, пусть Турнок занимается вашей машинерией. Обо всем договоритесь с Богданом, он теперь у ракетчиков старший.

Отпустив мастеров, я начал готовиться сам. В сумку с креплениями под снаряжение хидоя отправилось почти все содержимое оружейного шкафа — начиная с ножей и заканчивая разобранными нагинатами. И только «бабочка» осталась сиротливо дожидаться времен, когда появится возможность с шиком прогуляться по столичным улицам.

Неразборный «дракон» в сумку, конечно, не влез и терпеливо дожидался момента, когда можно будет угнездиться на свое законное место у седла Злюки.

Броню тревожить пока не стал, и до утра она по-прежнему покоилась на манекене в углу спальни. Еще зимой я заказал себе бронзовую защиту параллельно с бехтерцем для князя. Причем не оставил продумывание всех деталей на откуп гномам, а пригласил на мозговой штурм Элбана, Драгана и кузнеца из Дун-Идена. В конечном итоге князь оказался в полном восторге от усиленного рунами кольчужно-пластинчатого бехтерца и островерхого славянского шелома. А вот на моем заказе гномы все же прогнули свою линию, и теперь мне предстояло воевать в чем-то напоминавшем смесь бехтерца и облегающей тело вариации облачения клонов из «Звездных войн», включая почти сферический шлем с поднимающимся вверх забралом. Впрочем, стоит признать, что двигаться в этой защите было удобно — ничего не гремело и не жало, по весу броня была легче, чем облачение всадников на коваях. А на прочность эту защиту испытает будущая война.

В следующее утро будильником не только для меня, но и для всего городка послужил многоголосый колокольный звон — корпус впервые со времен Ониборга выступал в массовый поход. Жители городка собрались у обочин дороги и с восторгом встречали импровизированный парад. Первыми шли верховые коваи. После мини-бунта у нас осталось только шестнадцать разведчиков. Остальные коваи были погружены в сон, ожидая новых хозяев.

Вслед за стремительными коваями двинулись хидои в колонну по два. Впереди ехал Вторак Возгарь, а за ним два десятка своих подчиненных вел Вин Драган на своем Буяне. Четверть сотни хидоев шли следом за стремительными собратьями — они сохранили своих седоков, потому что подчиненные Драгана слепо верили своему командиру.

В арьергарде, один за другим, тяжело ступали гиганты хах-коваи, неся в себе спящих симбионтов.

Из хах-коваев в поход выдвинулись пятнадцать симбиотических троек. Пятеро из них имели новых поводырей, пересевших с верховых коваев. Приручение добродушных здоровяков было делом несложным, так что проблем с передачей зверей не было.

Мне с моими первыми питомцами вообще повезло — Дубок, Бим и Бом достались неопытному школяру только потому, что свободные поводыри уже бодались с аравийцами, а из курсантов только у меня хватило таланта для укрощения.

Итого, если учесть меня и моих телохранителей, получалось пятьдесят шесть поводырей. До сотни мы серьезно недотягивали, хотя, если судить по рыцарским меркам, с учетом вооруженной обслуги в количестве пяти десятков воинов даже слегка перекрывали требуемый показатель.

В долине оставались два хах-ковая и большая часть хорохов, которые были способны разбудить свободных верховых коваев и направить их на врага. Так что за долину я не переживал. В крайнем случае гномы впустят горожан в специально приготовленные для этого подземные бараки и наглухо закроются в скальном поселении.

Парад они я наблюдал из окна своего кабинета, потому что собирался немного задержаться. Если люди внизу хотели увидеть мифического сагара, их ждало разочарование. Мы выступим чуть позже с обозом обслуги, к тому же Рудый поедет в крытом фургоне. Он еще не отошел после линьки, и выпускать его в толпу было бы опасно.

Обоз подъехал к озерному городку, когда все они уже находились на баржах, так что погрузка дополнительного снаряжения и припасов началась без промедления. Для меня с приближенными была выделена отдельная баржа на четыре отделения, в которые поместили Злюку и хидоев Али и Зеленого. На верхней палубе разместились обслуга и «ракетчики». Поход заставил меня подобрать помощников для ухода за хидоем и сагаром в полевых условиях. Ими стали Воган с его товарищем-сверстником. Молодой задор парней вполне компенсировал им отсутствие опыта, да и Элбан неплохо натаскал своего племянника. Так что парни справлялись.

Жизнь в походе всегда ярче домашних будней. Огромный караван из трех десятков барж буквально гудел, разнося над гладью реки шум и гам. Были слышны и ссоры и смех — почти две сотни народу не умолкали ни на миг, и только звери, которых обыватели считали кровожадными чудовищами, мирно спали в трюмах кораблей, а неутомимо буксирующие баржи акаяси вообще отличались завидной молчаливостью.

На нашей барже жизнь тоже била ключом. Богдан постоянно о чем-то спорил с Турноком, доводя до ума обе ракетных баллисты, которые были похожи на большие минометы с дискообразной подставкой. Сама труба «миномета» напоминала сороконожку — с пятью парами ножек-дуг.

У них там что-то не ладилось и Турнок иногда, не находя слов, размахивал перед лицом субтильного Богдана похожими на шары для боулинга кулаками. За мага я не боялся — во-первых, гном был на редкость адекватным малым, плюс к этому Воган, у которого кулаки были не меньше, незримой тенью маячил за спиной будущего родственника. Вопреки моим опасениям, родители Нарины приняли Богдана с распростертыми объятьями, а когда Воган услышал, что артефактор может усилить его способности поводыря, то стал тенью неугомонного экспериментатора. Даже сейчас, занимаясь амуницией Злюки, он одним глазом присматривал за Богданом — вдруг гном прибьет мага, тогда прощай мечта о собственном питомце.

Наконец-то у меня появилось время разобраться с активированными Богданом обручами. Перебравшись на корму, я надел на голову тонкое кольцо из неведомого сплава и прислушался к своим ощущениям. Эффект был, но не особо впечатляющий. Сняв обруч, я понял, что могу дотянуться до спящих они на третьем от нас судне, а секунду назад хорошо чувствовал тех, что находятся на пятом. Что ж, с дальностью понятно, а с пробой мощности придется подождать до высадки.

Ближе к вечеру мы вышли на просторы Дольги, но задержались там ненадолго. Через час лоцман на передовом корабле приказал поводырю повернуть акаяси в еще один приток великой реки. Там, в излучине возле слияния двух рек, мы и встали на ночевку.

Довольно широкий водный поток вел нас в сторону Лорхских гор, и против течения уставшие акаяси тащили баржи почти седмицу. По пути попадались городки и деревни, причем достаточно часто. Кельтские земли вообще были населены гуще славянских. В каждом поселении местный глава передавал нам изрядное количество провианта и почему-то сразу уходил. И почти везде простые обыватели провожали нас настороженными взглядами. После второй такой встречи мы уже ничему не удивлялась, потому что помимо священника-снабженца увидели монаха из Чистых. Он стоял на берегу с таким видом, будто собирался лечь костьми, но не дать жутким чудовищам растерзать несчастных жителей. Разговаривать здесь было не о чем. Промытые мозги встают на место очень трудно и под давлением железобетонных доводов, а их у нас не было.