Я смотрел на приближающегося врага в магически-оптическую подзорную трубу и по-прежнему мучил себя вопросом. Мы вроде определились с тем, как побеждали наши враги, но в том все и дело, что «вроде». Разосланные по округе верховые коваи приволокли пару десятков пленников. Это была поистине сборная солянка. Мало того что там смешались индусы и негры с восточного континента, так эти две составляющие еще дробились на небольшие группы. Идущее к нам войско состояло из множества маленьких племен и народностей. Даже в группе пленных были лишь двое из одного рода, у остальных разнилось все: племенные и родовые татуировки, прически, оружие и одежда. Они даже говорили на разных языках и наречиях.

И как, скажите, можно управлять всем этим хаосом? Единственное, что их объединяло, — это зеленые стебли лиан в два пальца толщиной, надетые на туловище всех пленников крест-накрест, словно пулеметные ленты на красноармейцах или мексиканских повстанцах. Во время допросов я не придал этой детали особого значения, хотя чувствовал, что это важно.

Издалека донесся сиплый то ли вздох, то ли всхлип. По словам очевидцев, так звучал вражеский сигнал к атаке. Тонкая из-за расстояния полоска дикарского войска начала утолщаться и, проходя сквозь небольшие рощицы, стремительно потекла в нашем направлении.

В рядах тяжелой пехоты взвыли сигнальные трубы.

— Вои! — прокричал верховный воевода, толкая вступительную речь. — Неведомый и страшный враг уже попил нашей крови и загубил множество великих героев. Мы отступали, чтобы сохранить свои жизни для этой битвы. Но теперь страх не тронет наши сердца, потому что там живет только праведная ярость!

Ярл привстал в стременах, словно стараясь заглянуть в глаза каждому воину из пятитысячной толпы.

— Обещаю, ни одному из вас не будет стыдно смотреть в глаза своим родичам, потому что сегодня мы смоем своей и вражеской кровью позор прошлых поражений. Именно для этого дня мы стерпели позор, теперь же либо жизнь освятит победу, либо смерть увеличит ряды настоящих героев. И помните: мертвые сраму не имут! — не совсем впопад, чисто славянской поговоркой закончил кельтский ярл.

Может, и невпопад, но по моей спине пробежал мороз, ударяя в голову и вышибая из нее сомнения.

А воевода, оказывается, неплохой оратор.

Так, что-то я заслушался, а враг все ближе. Пора пускать в дело первую часть плана.

— Богдан! — крикнул я, поворачиваясь в седле Злюки к разместившимся за валом катапультам.

Артефактор понятливо кивнул и, прикрыв глаза, прикоснулся рукой к оголовью похожей на заряд к фаустпатрону ракеты. В десяти метрах справа паренек как минимум на пару лет моложе Богдана проделал то же самое.

К проблеме сохранения тайны нового оружия мой артефактор подошел просто — часть магов уже подписали прошения об увольнении из армии с выплатой задолженности за обучение. Остальные лишь заряжали ракеты стандартными взрывными заклинаниями и не имели доступа к управляющим плетениям.

Похожая на огромную сороконожку конструкция вздрогнула, выплюнув ракету. Тут же заскрипели два уродливых сооружения, наскоро сбитые из разломанных телег. Почти полсотни воинов завертели двадцать тележных колес. Контраст между тонкой работой гномов и окружающих баллисты деревянных конструкций был феноменальным, и если эту картину увидят другие гномы, Турнок вдобавок к славе ущербного рудокопа получит скверную репутацию экспрессиониста. Но оно того стоило — всего через пять секунд обе установки были готовы к стрельбе и приняли внутрь еще по одному заряду, но я этого уже не видел, стараясь уследить за летящими ракетами.

Сам полет снарядов рассмотреть не удалось, но взгляд все же засек вспухшее облако разлетевшихся артефактов, а через секунду пространство в рядах бегущих на нас врагов словно пошло трещинами и поплыло. Еще через секунду до нас долетел отзвук сотен взрывов, слившихся в единый гул.

Коверное гранатометание не остановило толпу врагов, но на это мы и не рассчитывали. Второй залп накрыл фронт атакующих врагов через пятьдесят метров от первого. Затем еще раз и еще.

Когда дикари приблизились на приемлемое для подзорной трубы расстояние, я понял, что все получилось. Теперь к нам бежала не разношерстная толпа, а лишь ее элитная часть. Простые воины, получив не смертельные, но болезненные и множественные ранения от осколков, вместе с контузией от оглушающих магических импульсов, еще приходили в себя. А обливающиеся кровью и трясущие головами монстры пошли на штурм укреплений. Это действительно были монстры. Ветеран-свидетель немного погрешил против истины, он назвал их просто здоровяками, но людьми эти существа уже не были.

Моя позиция на валу давала возможность и немного времени на внимательный осмотр. Мышцы на черных и смуглых телах бугрились, как у качков, до одури обожравшихся стероидами. Лица, те, что не были спрятаны под масками из коры и обмотками чалмы, больше походили на обезьяньи. При этом я был уверен, что не так уж давно они были вполне нормальными.

В движениях уродцев тоже чувствовалось нечто обезьянье. Их арсенал производил впечатление — помимо двух изогнутых кинжалов, каждый имел солидные клыки во рту. Также на руках мутантов имелись когти. Это я рассмотрел очень хорошо, потому что стоящий уровнем ниже меня тяжелый гвардеец с поразительной для носителя тяжеленной брони грацией взмахнул секирой, встречая вырвавшегося вперед врага. Отрубленная рука перелетела через его голову и плюхнулась прямо пред Злюкой. Действительно, когти были немаленькие.

— Фу, Злюка, накажу! — прикрикнул я на хидоя, принюхавшегося к отрубленной руке.

Пока я предавался созерцанию и размышлениям, толпа дикарей заполнила рвы и выплеснулась на вал. После обстрела на ногах остались не больше двух тысяч дикарей, и, казалось, у них ничего не получится, но когда передние ряды едва не синхронно взлетели вверх в пугающей силы прыжке, мне стало не по себе.

И все же монолитная стена тяжелой пехоты доказала, что бронированные гвардейцы не зря едят свой хлеб. Это вам не одиночки-рыцари. Работая тяжелыми мечами, секирами и щитами, они разбрасывали вокруг себя куски вражеских тел и кровавые брызги, как садовый опрыскиватель извергает благотворную влагу. Иногда живой ковер необычайно прыгучих дикарей захлестывал стальную стену, но уже через секунду облитые чужой кровью латы прорезались сквозь копошащиеся тела, словно прибрежные камни после отхода морской волны.

Внезапно один из «озверевших» негров приземлился на подставленный щит и вместо того, чтобы попытаться достать кинжалом до пехотинца, оттолкнулся ногами, полетев прямо на меня.

Я даже не успел испугаться. Скорпионий хвост Злюки изогнулся над моей головой и замер как раз на траектории полета дикаря. Мутант сам нанизался на острое жало.

Злюка тут же взмахнула хвостом, отправляя корчащееся тело в полет, умудряясь сбить им второго «летуна». И все это — без малейшей команды.

— Умница, девочка. — Улыбнувшись под опущенным забралом, я хлопнул латной перчаткой по бронированному бугру перед седлом.