— Разведчики Сигера донесли, будто видели похоронный кортеж принца Миклоса, который выехал из ворот одним из первых, прямо на рассвете, — сказал королю Манфред. — Там было несколько конных носилок, а также клирики… скорее всего, свита патриарха. Последние остатки войск уйдут к полудню. Так что мы можем ближе к вечеру отправиться взглянуть на город.

Тем временем дозорные отряды Марли и Истмарка наблюдали за отходом торентцев, преследовали их по пятам, готовые напасть на отстающих. Позавтракав, Ран с Манфредом отправились вместе с Корбаном и еще несколькими истмаркскими военачальниками проехаться по округе, взяв с собой лорда Джошуа и еще нескольких Custodes. Короля препоручили заботам отца Лиора и мастера Стевануса, неохотно дав ему дозволение отправиться в Лохаллин, дабы засвидетельствовать свое почтение новой владелице замка. К вящему отвращению короля, Лиор принялся настаивать на том, чтобы взять с собой в сопровождение рыцарей Custodes, включая ненавистного ему Галларда де Бреффни.

Короткий путь до Лохаллина из-за ноющей боли в руке показался Райсу-Майклу бесконечным, но все это время, стараясь не обращать внимания на телесные муки, он пытался придумать, как ему отделаться от своих тюремщиков, чтобы поговорить со Стэйси наедине. Постепенно у него созрело в мозгу некое подобие плана, но теперь все зависело от того, поддержат ли его келдорские лорды.

К вящему своему облегчению, он обнаружил стяг герцога Клейборнского, развевавшийся рядом со знаменем Истмарка над сводчатыми вратами замка, и не менее дюжины хмурых клейборнцев несли почетный караул у входа в часовню. Дерзость Галларда де Бреффни на сей раз пошла ему не на пользу, зато сыграла на руку Райсу-Майклу… ибо когда Галлард попытался поставить своих Custodes на замену людям герцога, велев приграничникам расступиться, дабы дать дорогу королевскому эскорту, то без вмешательства Райса-Майкла словесная перепалка и возмущение могли бы перерасти в настоящую потасовку. После того как король утихомирил спорящих, его любезная просьба дать возможность лично выразить соболезнования скорбящей графине нашла горячий отклик в сердцах солдат герцога, которые ясно дали понять Галларду, Лиору и остальным Custodes, что дадут дорогу одному лишь королю, но никому более.

— Думаю, вы могли бы пройти со своими людьми в парадный зал и выпить там чего-нибудь прохладительного, милорд, — заметил Райс-Майкл рассерженному Галларду. — Возможно, вино слегка остудит разгоряченные головы. Не хотелось бы оскорблять хозяев замка из-за такого мелкого недоразумения.

Когда Лиор попытался все же последовать за ним, Райс-Майкл и его сумел поставить на место.

— Пожалуйста, ступайте с лордом Галлардом, отче. Я задержусь ненадолго. Катан с Фульком подождут меня здесь… и мастер Стеванус, если не возражаете. Матушка леди Стэйси отдала за меня жизнь не далее, как вчера. Самое меньшее, что я могу сделать, это принести ей свои соболезнования и провести время в молитве.

На это даже у Лиора не нашлось возражений. Не дав священнику Custodes возможности опомниться и задержать его, Райс-Майкл развернулся на каблуках и уверенно двинулся в часовню.

Когда он тихонько прикрыл за собой дверь, то тут же ощутил слабый запах благовоний и пчелиного воска. Он двинулся вперед по тесному узкому нефу, нарушая тишину позвякиванием шпор. Шесть толстых медового цвета свечей в высоких подсвечниках горели вокруг открытого гроба, установленного на подставках в центре толстого ковра келдишской работы, прямо перед алтарем. Женщина в черном платье и черном платке сидела у изголовья гроба, спиной к дверям. Юный Клейборн преклонил колени у алтаря слева от гроба, закрывая лицо руками.

Заслышав шаги, он обернулся к королю и хотел было подняться, чтобы засвидетельствовать ему свое уважение, но Райс-Майкл жестом показал, что все в порядке, и сам остановился, чтобы поклониться алтарю, и встал справа от гроба.

Завидев Райса-Майкла, Стэйси изумленно вскрикнула, прижав к себе малютку-сына. Ее хорошенькое личико казалось измученным и бледным, в особенности на фоне черной накидки, скрывавшей огненно-рыжие волосы. Казалось, скорбь полностью лишила ее жизненных сил. Перед ней в открытом гробу лежала ее мать в саване из тончайшей синей шерсти, с лицом, полуприкрытым белой шелковой вуалью.

Райс-Майкл неловко перекрестился перевязанной рукой и опустился на колени рядом с гробом, склонив голову. Именно он был повинен в утрате, понесенной Стэйси, которая потеряла отца и мать менее чем за две недели. И оба они отдали жизнь, служа своему королю. Когда он молился здесь с Судри, каких-то три дня назад, он и представить не мог, что вскоре увидит и ее здесь в гробу, рядом с ее возлюбленным Хрориком, которого похоронили здесь же, под плитами пола, на которых теперь стоял саркофаг самой Судри.

Когда он ехал из лагеря, то поневоле вспоминал события прошлого дня, прекрасно сознавая, что не смог бы уцелеть без ее помощи… И что она могла бы остаться в живых, если бы не Райс-Майкл. Не в первый раз он задался вопросом, на самом ли деле столь смертельными оказались ее раны, или же она сама принесла себе гибель, не желая держать ответ перед королевскими сановниками и инквизиторами Custodes? Вопрос лишь в том, осмелится ли король просить о помощи ее родню, после всего что произошло.

Помолившись за упокой души Судри Истмаркской и о милосердии Господнем для всех Дерини, он неловко поднялся на ноги и осторожно откинул белую вуаль, чтобы почтительно прижаться губами ко лбу покойной.

Затем, глубоко вздохнув, он вновь опустил вуаль ей на лицо и обернулся к ее дочери и племяннику. Юный Клейборн также поднялся на ноги, едва лишь король встал. Лицо его, как и у Стэйси, казалось мрачным и невыразительным.

— Судри Истмаркская была великой женщиной, — произнес король негромко. — Я сожалею, что не имел возможности узнать ее лучше.

Клейборн неуверенно покосился на свою двоюродную сестру, затем вновь уставился на короля.

— Если бы ваше королевское величество чаще снисходили до посещения своих северных провинций, вам бы представилась такая возможность, — промолвил наконец герцог, хотя в тоне его не было ни намека на осуждение. — Как бы там ни было, она осталась верна своему королю.

Укачивая ноющую руку, Райс-Майкл задумчиво принялся потирать предплечье.

— Если бы выбор был за мной, — вымолвил он вполголоса, — я бы приехал. Из всех сановников Гвиннеда никто не служил престолу хотя бы вполовину так хорошо, как дети и внуки Сигера Келдорского… В том числе и леди Судри, хотя она и не принадлежала к этому роду по крови, — добавил он, взглянув на женщину в гробу. — Клейборн, Истмарк и Марли — это самые драгоценные самоцветы в моей короне.

— Если они такие драгоценные, то почему вы не приехали? — спросила Стэйси. — Разве вы не король? Кто же еще волен выбирать, если не вы?

Райс-Майкл сумрачно покосился на нее, гадая, рискнет ли открыть сейчас правду, — и решился заговорить, вызвав предварительно чары истины. Пока Ран с остальными был в отъезде, ему представился, возможно, единственный шанс поговорить с келдорцами наедине и убедиться в их преданности. Грэхем со Стэйси были с ним одного возраста и принадлежали к молодому поколению, у которого было мало общего с советниками, правившими Гвиннедом. К тому же отца Грэхема убили из-за предательства одного из сановников. Возможно, отныне Келдор станет источником военной силы, в котором так нуждался Райс-Майкл, чтобы вновь сделаться хозяином в своем королевстве. Но он никогда не узнает этого наверняка, если не задаст вопрос в открытую.