— Идет к подъезду… Три… два… один… Набирает код!

Открыв дверь парадного, мужчина в милицейской форме невольно сделал шаг в сторону, чтобы пропустить встречного, выходящего из подъезда человека. Но тут случилось то, чего проживающий по данному адресу сотрудник милиции никак не ожидал: мужчина, лицо которого он успел заметить лишь мельком, наотмашь ударил его рукоятью пистолета в лоб, тот носил шапку, как и многие его коллеги, эдак залихватски сдвинутой на затылок…

Карахан ловко подхватил обмякшего мента, обняв его сзади, как будто это был его порядком подзагулявший приятель. В ту же секунду возле подъезда притормозил старенький грузовой микроавтобус марки «Мицубиси». Боковой люк уже был открыт, осталось лишь впихнуть туда «гуляку». Миша поднял с земли ментовскую шапку, закрыл люковину, в проеме которой успел уже скрыться и Карахан, уселся в кресле водителя — все делалось быстро, но без спешки, — завел движок и покатил на своей малость дребезжащей «таратайке» на выезд из двора…

Спустя около получаса, миновав правобережную Слободку, старенький «Мицубиси» свернул на давно не езженную колею. Дорога пошла под уклон… и привела их к заброшенному и частично разобранному окрестным людом зданию берегового пакгауза (когда-то здесь работали два речных причала, но река еще в середине прошлого века подмыла берег, и складское здание после этого по назначению более не использовалось и теперь вот вконец обветшало).

— Сначала глянем, нет ли каких бомжей поблизости, — сказал Карахан, выбираясь из фургона.

— А этот? — спросил Волков. — Очухался уже?

— Никуда не денется… я его браслетом к скобе пришпилил!

Они обошли с двух сторон строение и через пару минут сошлись возле фургона.

— Никого, — сказал Карахан.

— Вытаскиваем этого борова?

— Сейчас я его отстегну… Беремся! Потащили… Снаружи плавали сумерки, а внутри пакгауза, куда они втащили свою жертву, и вообще царила темень.

— Ты его… того… не слишком? — спросил Волков, включая фонарик и направляя его в лицо пленнику.

— У ментов черепа крепкие, — Карахан пнул ногой старлея, который явно уже пришел в себя, но симулировал беспамятство. — Эй, Синицын! Хватит тут прикидываться дохлым бараном! У нас к тебе серьезный разговор имеется!..

— У-й-й… блин… голова…

Синицын кое-как уселся, найдя плечами опору — это Карахан усадил его возле стены, — после чего, обхватив голову руками, принялся что-то невнятно бормотать.

— Давай сразу его пристрелим, — сказал Волков, продолжат светить фонарем в лицо старлея, по которому, с кончика носа и с подбородка, двумя ручейками текла кровь. — На черта он нам сдался? Ты же знаешь мое кредо: хороший мент — это дохлый мент.

— Вы че-е? — встрепенулся Синицын, который после прозвучавшей только что реплики довольно быстро пришел в себя. — За что-о?.. Сначала объясните, в чем дело-то? Кто вы вообще такие?! И по какому праву?!

— Заглохни, мент! — сказал Волков, передавая Герману фонарь (когда у него освободились руки, он достал из-за брючного ремня «ТТ» и стал навинчивать на дуло самопальный глушак). — Не тебе, погань, тут права качать!

Герман на пару секунд осветил свое лицо фонарем.

— Карахан? — изумленно выдохнул Синицын. — Но… Слушай, Герман… Я не понимаю…

— Все ты прекрасно понимаешь, паскуда, — процедил Карахан. — Я тебя видел вчера, мент. Между четырьмя и пятью часами вечера. Ты и двое твоих подчиненных прикрывали акцию центурионовцев, когда вы повязали прямо на улице журналистку Зеленскую. Так вот, Синицын, меня интересуют подробности…

— Э-э-э… но…

Карахан взял у друга снаряженный «ТТ».

— Но я…

Взвел.

И выстрелил в икру правой ноги Синицына.

— Начинай, мент. Мы тебя внимательно слушаем.

Синицына хватило минут на пятнадцать разговора. Конечно, общение, предположим, с господином Черняевым, как подозревал Герман, принесло бы им неизмеримо больший объем полезной информации. Но к главе фирмы «Центурион» сейчас подступиться очень непросто. Поэтому и приходится вести свое расследование, опираясь на показания таких, как этот пройдошистый ментяра. Ну и на свое знание местной фауны, которого не отнять ни у Волкова, ни тем более у старшего опера ФСБ Карахана.

— Ладно, допустим, я тебе поверил, — сказал Карахан, задумчиво почесав подбородок. — В случае с похищением Маркелова и Зеленской ты и другие ментяры выступали в роли прикрытия. Но мне известно, что ты якшаешься с некоторыми из центурионовцев. С Ломовым, например, и с Артемом Завадским… Ты ведь когда-то служил вместе с ними в ОБЭП, под крылышком у самого Черняева?! Где они сейчас держат, по твоему мнению, московских журналистов? Про один адресок в Ивантеевке ты уже сказал… Какие ты еще их базы и лежки знаешь?

— Но откуда… откуда мне знать, — простонал Синицын, вытягивая вперед простреленную ногу. — Я ж не служу в их фирме…

Карахан медленно поднял ствол… подождал две или три секунды, прицелился в коленную чашечку той же легкой ноги Синицына… нажал на курок.

— У-у-й-й-й… А-о-о-у…

На этот раз пуля разнесла старлею Синицы ну коленную чашечку.

— Хватит выть, ментяра! — строго сказал Волков. — Никто тут тебя не услышит! Называй адреса, мать твою!..

— А-о-о-у!.. Кладбище в Нововыселках… Там цех рядом…

— Еще адреса!

— Дачный кооператив… или как там называется…

— Где? Точный адрес!

— Возле Карачеева… а-о-о-у… больно-о-о… Но не там, где основной дачный поселок… километрах в трех… а-о-о-у… там несколько коттеджей в лесу… возле озера… я там… ох-х-х… всего пару раз бывал…

— Еще! Адреса!!

— Все… Клянусь, больше не знаю… ничего…

— Уверен?

Карахан вынес руку с «ТТ» вперед и с трех метров выстрелил Синицыну в голову… Пистолет кашлянул еще дважды… мент дернулся, затем медленно сполз пробитой головой вдоль стены, на которую он раньше пытался опереться лопатками.

Герман бросил ствол в полутораметрового диаметра дыру в перекрытии: там, где-то внизу, где раньше были подвальные помещения, теперь хлюпала вода.

— Посвети, Миша!

Карахан осторожно, чтобы не перепачкаться в крови, перетащил труп к краю той же дыры в перекрытии пола и столкнул тело вниз…

— Все, Миша! По коням! Заводи тачку… про Ивантеевку, думаю, он сказал чистую правду.

«Мицубиси» они оставили в полутора сотнях шагов от того дома, на который им указал мент Синицын.

Как минимум в одном он не соврал: нужная им хата находилась возле магазинчика, который уже закрылся к этому времени, а сам участок окружал деревянный забор, выкрашенный в зеленый цвет, высотой примерно в два метра.