Через несколько часов пути равнина сменилась подъемом к подножиям скал, и дорога пошла вверх. Впереди маячил Элендор. Хотя он и был ниже стоящих за ним гор — может быть, семь тысяч футов от подошвы до вершины, — но казался выше их, потому что был ближе.

— Мы почти на месте, — сказала Эйлия с волнением в сердце, когда отряд остановился у подножия на отдых.

Лорелин открыла мешок, чтобы покормить лошадей, а Йомар снова взялся за лук и стрелы.

— Надо как следует запастись мясом, пока есть возможность, — сказал он. — Здесь дичи полно, но в горах ее может не быть.

— Тебе обязательно надо убивать? — упрекнула его Лорелин. — Необходимости нет, припасов у нас хватит.

— Корабельные сухари и мука? И эти сухари еще надо размачивать, чтобы можно было есть. От кролика, я заметил, ты не отказалась.

— Знаю, и теперь сама жалею, раз ты будешь мне это при каждом случае в глаза тыкать. Так вот, я ничего, что ты убьешь, есть не буду!

— Дело хозяйское.

На равнине по дороге попадались пантеоны — причудливая раскраска шкур со светлым созвездием пятен выделяла их на монотонном фоне тундры. Но сейчас ни одного видно не было. Если не считать парящих ястребов и мух, гудящих тучами над травой, ни одно живое существо не показывалось.

— Надо было мне подстрелить несколько уток, когда была возможность, — буркнул Йомар, оглядывая местность.

Дамион склонился у прудика возле дороги, глядя в его поверхность, как в зеркало. Он обнаружил в припасах твердый брусок мыла и намылил им лицо, а теперь кривился, пытаясь побриться зимбурийским кинжалом.

— И тебе не лень? — спросил его мохарец.

Сам он почесал щетинистую бороду, отросшую еще на корабле.

— Чешется, — пожаловался Дамион. — Не привык я к бороде. И в ней, похоже, какая-то живность завелась.

Эйлия уставилась на него. Когда исчезли светло-желтые волосы, скрывающие его подбородок и щеки, возникло более знакомое лицо: молодой священник из Королевской Академии, тот Дамион Атариэль, которого она знала. К некоторому своему удивлению она ощутила знакомую боль в груди и отвернулась.

«Просто смехотворно! — подумала она. — Столько с тех пор произошло, столько изменилось. Откуда же у меня то же самое чувство, будто мы снова в Академии и все спокойно и обыкновенно?»

Мысли ее прервали шорох, треск и рев, а потом — крик Йомара. Все повернулись к мохарцу, и тут вереск перед ним будто расступился, и оттуда выскочило животное, похожее на белоснежную антилопу. Оно фыркнуло раздутыми ноздрями и затрубило снова, закинув увенчанную изогнутыми рогами голову. Йомар, слишком пораженный в первый момент, чтобы схватиться за лук, смотрел, разинув рот, как эта антилопа скачет по вереску, продолжая реветь.

Лошади зафыркали и заржали, и Дамион с Лорелин бросились их успокаивать. Йомар, придя в себя, поднял лук. Но не успел он выстрелить, как весь луг вокруг людей взорвался еще дюжиной таких же козерогов, будто выпрыгнувших из самой земли. Только теперь путешественники рассмотрели и другие лежащие фигуры, которые поначалу приняли за бугорки или ледниковые валуны, а это были антилопы. Те, что лежали в вереске, были серо-золотыми точно под цвет растительности, а те, что среди валунов, — каменно-серые. Вскакивая, они меняли цвет на чисто белый, будто бледнели от страха. Все стадо с топотом покатилось вниз по склону.

Йомар преодолел оцепенение и нацелился в одно из бегущих созданий.

— Не стреляй! — крикнула Лорелин, хватая его за руку. Белоснежные звери были так величественны, так красивы в полете!

— Почему это?

Йомар натянул лук.

— Йомар, пожалуйста, не надо! — взмолилась Эйлия. — Нам не нужно. В этом нет необходимости.

Йомар надолго застыл, глядя вдоль стрелы. Потом опустил лук, так и не выстрелив. Поглядел на своих спутников, прокашлялся и снова отвернулся.

— Слишком много мяса, чтобы унести с собой, — буркнул он. — Перевод продукта.

Разрушенная дорога теперь вилась в холмах длинными петлями и зигзагами, но все ближе к двуглавой вершине. Вскоре появились и многочисленные развалины домов. Кое-где еще стояли разбитые стены, но в основном остались только очертания фундаментов, усыпанные щебнем и заросшие травой.

Опустелые скорлупы башен возвышались на вершинах холмов, и сквозь их окна смотрело небо. «Очень заброшенный вид у них», — подумала Эйлия.

— А что это были за животные, там, на привале, Эйлия? — спросил Дамион, когда отряд остановился перекусить. — Ты не знаешь?

— Я думаю, стадо парандусов. Велессан о них пишет, и Бендулус тоже. Это как гибрид хамелеона с антилопой, — рассеянно ответила Эйлия, глядя на бесконечный ряд манящих вершин, сливающихся голубизной с фоном неба. — Нумендоры, горы Луны. И Элендор уже так близко!

Голос ее слегка задрожал, и рука вдруг сама собой потянулась к руке Дамиона, будто за поддержкой. Он сомкнул пальцы, сжал успокаивающе, и она глянула на его руку — изящная, с длинными чуткими пальцами, и там, где рука выходила из рукава грубой льняной рубахи, блеснули на солнце золотые волоски. Тогда Эйлия подняла взгляд на то лицо, которое никогда даже не мечтала увидеть так близко, — на глаза цвета неба с темными ресницами и четко очерченными бровями, на прямой нос, решительные губы и подбородок, более не скрытый светлой бородой. Дамион улыбнулся ей, и она ответила улыбкой.

— Пора! — объявил Йомар. — Собрали все, что можно, — не надо оставлять следов, если можно их убрать. И кто-нибудь, найдите эту проклятую кошку!

Облака над хребтом серели и становились плотнее, скатываясь с высоты навстречу людям. Вскоре снова пошел дождь — на этот раз не яростный ливень, но медленная, противная морось, вскоре пропитавшая одежду и забирающаяся во вьюки и седельные сумки. Тучи закрыли солнце, вершины скрылись в клубах серого тумана. Снова начался лес, но здешние деревья со скудной листвой не давали укрытия. У Эйлии вся тяга к приключениям кончилась начисто. Волшебные сказки и романтические баллады никогда не описывали путешествия под Дождем, и насчет спанья в одежде и умывания водой из ручья они тоже молчали, и про то, каково спать втроем в тесной палатке. Эйлия сжалась в комок под тяжелым зимбурийским плащом, натянув на лицо капюшон. Йомар тоже был в мрачном настроении и изъяснялся односложно. Вскоре после выезда он обнаружил, что Калигон выкинул с ним старую конскую шутку: надул брюхо, когда его седлали, а потом медленно выпустил воздух, и теперь седло съезжало. Йомар заставил Эйлию слезть, пока затягивал подпругу, ругаясь на трех языках. Когда же он сел обратно, Калигон встал на дыбы и сбросил его в кусты. После этого Эйлия опасалась садиться на вороного жеребца. Почему Дамион ей никогда не разрешает проехаться с ним на белом коне? Лорелин он иногда даже сажал впереди и давал ей править. А как хорошо было бы держаться за его пояс…

— Да не обращай ты внимания! — сказал ей как-то Дамион. — Йомар, он как вулкан: ему надо время от времени взрываться. Вулкан никого не хочет обидеть, и Йомар тоже. Просто жизнь у него была суровая.