А овинник и рад стараться! Кого шерстистой лапой шлепнет – ту в богатое семейство замуж отдадут. Кого босой и холодной пяткой лягнет – той быть за бедняком. А к кому и близко не подойдет – той в девицах век вековать.

Но в городе овина нет, зато есть чердак. Этот чердак уже освоила молодежь, затевала там гуляния, вот ей и приказали навести там порядок, устроить столы и сиденья.

Наконец все общество собралось, расселось, и два домовых дедушки, Матвей Некрасович и женихов дед Мартын Фомич, объявили Трифона Орентьевича и Малашу супругами.

Трифон Орентьевич (еще совсем недавно – Тришка, ни на что не годный, кроме чтения хозяйской литературы) сидел довольный и гордый – экую красавицу отхватил! Малаша смущалась, но исподтишка поглядывала на суженого – он ей страх как нравился. Неонила Игнатьевна, как полагается, выпила красного вина и первая пошла в пляс. А когда домовиха пляшет – это целое зрелище, потому что она и топает, и подпевает себе, и взвизгивает, и хохочет.

За общей суетой никто и не заметил, что на чердаке появились два незваных гостя.

Они стояли у дверей довольно долго. Наконец набрались смелости и подошли к сидевшему с краю домовому Аникею Киприяновичу. Место было не самое почетное – ну так и Аникей Киприянович только-только начал заново завоевывать репутацию хорошего хозяина. Он слишком долго прожил безместным, а когда такое случается, домовые дедушки говорит: сдается, обленился. А это худший упрек, какой только можно придумать. И хотя Аникея Киприяновича определили в неплохую квартиру, ему еще следовало убедить общество в своем трудолюбии.

– Сделай милость, укажи, кто тут дородный добрый молодец Трифон Орентьевич, – с поклоном попросил незнакомый гость, по виду еще совсем молодой, из подручных.

– Так вы опоздали, молодцы, – отвечал Аникей Киприянович. – Свадьба еще когда началась! А вы что же, без подарков?

Узелки, что имели при себе гости, были наискромнейшие.

– Так это он женится?

– Он самый.

– Ахти нам, – сказал до поры безымянный гость. – Пропали мы.

– А что стряслось?

– Беда стряслась. Такая беда, что мы сутки шли, не присаживаясь, а где и бежали. Вся надежда была на Трифона Орентьевича.

– Без него – никак?

– Никак. Сказывали, не только что умен, а умеет автомобиль водить и молчкам хозяин.

– А что за беда-то? – спросил Аникей Киприянович.

– А такая беда, что у нас домовой дедушка помирает. А он нам с Яковом Поликарповичем заместо отца был, уму-разуму нас учил.

– Так Трифон Орентьевич наш не знахарка, поди, – сказал сильно удивленный Аникей Киприянович.

– Трифон Орентьевич технику знает, – уважительно произнес гость. – А бедный наш Евсей Карпович…

– Из-за техники помирает, коли уже не помер, – добавил второй гость.

Аникей Поликарпович задумался. Положение было двусмысленное.

С одной стороны, отвлекать новобрачного от его новоявленных семейных радостей плохо и не принято. Когда домовой женится, он, отгуляв трехдневную свадьбу, первым делом со своей супругой и с провизией забирается в такой тихий уголок, где его никто неделю не потревожит. С другой стороны, беда…

– Подождите, молодцы, – сказал он и пошел на поиски женихова деда. Тот был хранитель древних правил и знал ответы на все вопросы, относящиеся к верному поведению и нерушимым обычаям.

Молодцы присели в уголке и с тоской смотрели на свадьбу. Они очень устали и мечтали об одном – подремать хотя бы с полчасика.

– Ничего не выйдет, Акимка, – горестно молвил тот, что повыше и покурчавее.

– До конца бороться будем, Якушка, – возразил второй. – Он-то нас от смерти неминучей спас, а мы что же?

– А что мы можем?…

– Что можем – то и сделаем.

Не так давно, когда на городской окраине были замечены опасные смерчи, приходившие из заброшенных деревень, старшие отрядили Акимку с Якушкой сбегать и разобраться, что это еще за враг. И погибнуть бы им безвременно, если бы сообразительный домовой Евсей Карпович, наловчившийся пользоваться хозяйским компьютером, не выискал там описание парашюта и не смастерил это устройство для разведчиков из самых что ни есть подручных материалов.

А сейчас норовистый и независимый Евсей Карпович накликал на свою кудлатую голову большую неприятность.

* * *

Денис, знавший своего домового чуть ли не в лицо, уходя на работу, оставлял для него компьютер включенным. Евсей Карпович не на шутку увлекся этой игрушкой. Когда хозяина не было дома, а отсутствовал он часто, потому что работал и учился, домовой не отходил от клавиатуры и даже приноровился возить по коврику мышь. Евсей Карпович выкапывал в Интернете такие знания, что прочие домовые лишь в затылке чесали да крякали, когда он делился находками. Его приятельница, Матрена Даниловна, сперва огорчалась – она, улучив минутку, тайком прибежит к Евсею Карповичу, а его от монитора за уши не оттянешь. Она-то и заметила неладное.

Матрена Даниловна своего приятеля навещала секретно, чтобы не дразнить законного супруга Лукьяна Пафнутьевича, который, как всякий домовой дедушка, был сторонником незыблемого порядка в семейной жизни. И вот однажды, проскользнув в Денискину квартиру, Матрена Даниловна увидела Евсея Карповича лежащим на компьютерной клавиатуре. В комнате было темно, светился лишь экран, на котором суетились фигурки, и Матрене Даниловне почудились светлые дрожащие струнки, натянутые между домовым и экраном. Она подумала было, что Евсей Карпович заснул, и окликнула его. Он отозвался не сразу и, очнувшись, был странен – тих, задумчив, неразговорчив, и словно бы к чему-то прислушивался.

И во второй раз случилась та же история, мерещились те же струнки. А в третий Матрене Даниловне не удалось растолкать Евсея Карповича. И она смертельно перепугалась.

Домовые умирают не по-человечески, а на свой лад – от старости засыпают и понемножку усыхают. Родня прячет тельце в такое место, откуда, ежели проснешься, можно выбраться, и, говорят, такие случаи бывали. Матрене Даниловне вовсе не хотелось хоронить Евсея Карповича – не в тех он еще был годах, чтобы от старости засыпать, и на здоровье не жаловался. Она с перепугу помчалась к подручному Лукьяна Пафнутьевича – Якушке.

Сперва-то подручных было двое, Якушка да Акимка, но потом на сходке постановили, чтобы Акимка шел домовым дедушкой в бестолковое семейство Венедиктовых, которое нельзя было оставлять без присмотра – того гляди, увлекутся умными речами и пожгут все кастрюли или же забьют сток в ванной мокрым носком, забудут закрыть кран и устроят потоп на весь дом. Акимка стал Акимом Варлаамовичем, но Матрена Даниловна, сама его воспитавшая и школившая, по-прежнему давала ему всякие поручения.

Подручные знали про визиты Матрены Даниловны в жилище Евсея Карповича, да помалкивали. Якушка сбегал за Акимкой, и все трое поспешили к бездыханному домовому. Там Матрена Даниловна и рассказала про свои видения.