– У меня не получается так, как у мамы, – признавалась бедная Нина, которая любила рисовать, слыла девушкой мечтательной и оттого рассеянной. Даже за вареньем не могла уследить. Застывала над кастрюлей, задумавшись о чем-то своем, и все – варенье подгорало, молоко убегало, пироги зажаривались до черноты.

– Нина, счастье мое, готовь для меня. Заодно и для себя научишься, – выносила решение тетя Сусанна.

И Нина каждый день готовила для тети Сусанны – то пироги, то курицу. Приносила и ждала, когда та попробует. Надо признать, из Нины получилась прекрасная хозяйка. Благодаря тете Сусанне она знала, какую специю положить в говядину, а какая подойдет для курицы.

– Дайте этой девочке, что она хочет! – выносила приговор тетя Сусанна и показывала на торт, который украсила Нина. Та из крема умудрялась соорудить не просто розочки, а невероятные цветы, казавшиеся настоящими. Вся родня ахала от восторга и отставала от Нины, которая получала возможность заниматься любимым делом – рисованием. А в свободное время украшала торты кремовыми цветами.

У Залины тетя Сусанна обнаружила другой талант. Залина не чувствовала специй – пересаливала или переперчивала еду. Но замешивала такое тесто, что готовые пироги не успевали и пяти минут простоять на столе. Залина пекла пироги на свадьбы, к ней выстраивалась очередь из заказчиков. Меня с Фатимкой тоже отдали на обучение к тете Сусанне. Та быстро поставила диагноз – Фатимка умела резать все что угодно – овощи, фрукты. На тарелках раскладывала картины. Каждый кусок можно было с линейкой проверять – одинаково ровные. А во мне никаких особых талантов не обнаружилось.

– Слушай, она совсем меня не слушает, – объясняла бабушке тетя Сусанна. – Кидает в кастрюлю и идет читать, потом подходит, опять что-то кидает. Я уже вся волнуюсь, а она сидит и читает. Так вкусно получается! Не знаю, как она это делает. Я ей говорю, что кардамон нельзя, а она бросает. Я над ней стою, когда она зелень режет, так все равно бросит, что нельзя. Не могу я с ней. Я уже язык сто раз проглотила. Она харчо сварила так, как только грузинка может сварить! В тесто шпинат подмешала. Так красиво получилось, так вкусно! Я пока целый пирог не съела, не успокоилась. Что она делает с едой? Все, забирай ее, пока я окончательно не растолстела.

Тете Сусанне принадлежит фраза, которую я иногда повторяю про себя: «Сырое горячим не бывает». Если кто-то из ее подопечных не пропек тесто или недожарил мясо, тетя Сусанна тут же кидалась на защиту и выговаривала недовольным: «Сырое горячим не бывает!» Иногда перефразировала: «Горячее сырым не бывает», – что означало одно: ешь! Девочка старалась. Полдня у плиты стояла. Теперь сидит на кухне и плачет. Так что надо съесть и пойти похвалить. Зачем девочку расстраивать? Может, она варенье будет варить как никто или закрутки делать? Надо же узнать, к чему у человека талант есть.

– Аркадий! – кричала тетя Сусанна.

– Да, дорогая, я здесь, – отвечал дядя Аркадий, муж тети Сусанны, который боялся гнева жены больше всего на свете.

– Возьми лопату, пойди в конец огорода. Надо вырыть там яму, – велела тетя Сусанна.

– Да, дорогая. А какой глубины и ширины ты хочешь яму? – уточнял дядя Аркадий.

– В длину – чтобы ты в нее мог поместиться. В глубину – сам решай, как хочешь лежать.

– Дорогая…

– Иди рой сейчас. Если вечером вернешься от Азамата пьяным, сразу иди к яме и ложись в нее. И Азамат пусть рядом ляжет или сверху. Я вас обоих лично похороню. Даже цветок сверху положу.

– Сусанночка, дорогая… – мямлил дядя Аркадий. Он нисколько не сомневался, что его супруга сделает так, как пообещала.

– Все! – взмахивала рукой Сусанна, давая понять, что аудиенция окончена и этот вопрос она решила.

– Майя, счастье мое. Почему ты опять в слезах? – спрашивала она у девушки, которая приходилась ей невесткой, но очень дальней. Сама Сусанна не помнила, по какой линии родства.

– Тетя Сусанна, не могу больше. Я стараюсь, очень стараюсь, только свекрови все не нравится. Придирается, – пожаловалась Майя.

– Опять эта овчарка тебя до слез довела? – уточняла тетя Сусанна. Овчаркой она называла Майину свекровь, и лучшее определение сложно было подобрать. – Поговорю с ней, – обещала тетя Сусанна. Что уж она обещала сделать со свекровью, никто не знал, а та молчала. Но Майя получала нежную свекровь, любящую ее как родную дочь.

– Я уехала! – иногда объявляла тетя Сусанна.

И никто, включая мужа, не смел уточнить, в какую сторону она уехала. Впрочем, все знали, что эта великая женщина едет в город – сделать маникюр и педикюр. Тетя Сусанна раз в месяц, день в день, отправлялась к Венере, которая принимала клиенток на дому. Если бы случилось землетрясение, наводнение или нашествие инопланетян, тетя Сусанна встретила бы это явление при полном параде. Уж точно со свежим маникюром и педикюром. Местные женщины считали это дуростью – покопайся в огороде день, какой маникюр после этого останется? Но тетя Сусанна считала, что ухоженные руки и ноги – важнее всего на свете. Никто ни разу не увидел на ее голове седого волоса. Тетя Сусанна будто замерла во времени. Молодые невестки, считавшиеся сначала средними, а потом старшими, готовы были поклясться – тетя Сусанна выглядит так же, как десять, двадцать лет назад. Ходили слухи, что Варжетхан изобрела эликсир молодости или узнала рецепт живой воды и опробовала его на тете Сусанне. Когда у них спрашивали, правда ли это, обе отмалчивались. Мол, думайте, что хотите, чем лишь подогревали слухи…

А еще была тетя Роза. Ее огород выходил на железную дорогу. Каждый год тетя Роза переставляла забор на полметра ближе к железке, расширяя собственные владения. Об этом, конечно же, все знали и беззлобно шутили:

– Роза, ты хочешь себе железную дорогу? Всю себе не заберешь, а зачем тебе кусок? Роза, это уже неприлично. Смотри, все огороды на одной линии стоят, а твой уже выпирает, что твоя грудь.

Грудь тети Розы была действительно выдающейся. Не только объемом – женщин с пятым и шестым размером бюста хватало, но и удивительным наполнением, точнее полнотой, и молодой упругостью.

– Роза, скажи, что ты в лифчик ложишь, я тоже хочу! – обязательно спрашивала какая-нибудь из соседок, столкнувшись с тетей Розой в сельпо. Но было доподлинно известно – грудь у нее своя. И она несла ее гордо. Сначала грудь, а потом уже себя заносила.

Георгий, председатель сельсовета, сказал тете Розе, что при всем его уважении, если она еще хоть на сантиметр переставит забор, ему придется открыть глаза, которые он уже из последних сил держит