– Сколько нам вообще нужно?

Пол Хэвегилл и Джонджон переглянулись, и это не добавило губернатору спокойствия.

– Мы не знаем, сэр, – признался Джонджон. – Не считая нас, каждому второму банку по всей колонии тоже нужно будет заложить ценные бумаги – как мы временно заложили Банку Англии свои, – чтобы получить необходимую наличность. Если каждый вкладчик в колонии захочет забрать все до доллара… – Лицо банкира уже покрылось капельками пота. – У нас нет возможности выяснить ни насколько перебрали с кредитами остальные банки, ни сколько у них вкладов. Этого не знает никто.

– А хватит ли одного транспортного самолета? – Сэр Джеффри постарался, чтобы в его вопросе не звучало сарказма. – Я имею в виду, сколько это будет – миллиард фунтов в банкнотах по пять и десять? Где, черт возьми, они намерены набрать такое количество купюр?

Хэвегилл вытер пот со лба.

– Мы не знаем, сэр, но они обещали, что первая партия прибудет, самое позднее, в понедельник вечером.

– А раньше никак нельзя?

– Нет, сэр. Раньше невозможно.

– И что же, нам больше нечего предпринять?

Джонджон сглотнул.

– Мы тут обсуждали, не попросить ли вас объявить нерабочий день для банков, чтобы остановить эту волну, но… э-э… пришли к заключению – и Банк Англии согласился с нами, – что если вы это сделаете, то из-под контроля может выйти весь остров.

– Не волнуйтесь, сэр. – Хэвегилл старался говорить убедительно. – К концу следующей недели обо всем этом уже будет забыто.

– Этого не забыть мне, Пол. И сомневаюсь, что об этом забудет Китай или наши друзья, члены парламента от лейбористской партии. Они могут поставить вопрос о той или иной форме банковского контроля.

Оба банкира взвились, а Пол Хэвегилл неодобрительно бросил:

– Да этим двум болванам своей задницы от дырки в стене не отличить! Все и так контролируется.

Сэр Джеффри хотел было поспорить на сей счет, но на террасу вышли Роузмонт и Эд Лэнган.

– Держите меня в курсе дела. К полудню у меня должен быть полный доклад. Прошу извинить. Пожалуйста, наливайте себе еще.

Он устремился к американцам, торопясь перехватить их.

– Как вам вечер?

– Прекрасно, благодарю вас, сэр. Вечер великолепный. – Они посмотрели вслед Хэвегиллу и Джонджону, которые вернулись в дом.

– Как наши друзья банкиры? – спросил Роузмонт.

– Хорошо, просто замечательно.

– Этот член парламента от социалистов, Грей, ну точно, черт возьми, в печенках у Хэвегилла сидит!

– И у тайбаня, – усмехнулся Эд Лэнган.

– Ну, не знаю, – быстро отреагировал губернатор. – Немного оппозиции – это ведь хорошо, верно? Разве это не демократия в своем лучшем проявлении?

– Как дела у «Вик», сэр? Что насчет массового снятия вкладов?

– Нет проблем, которые нельзя было бы разрешить, – с непринужденным шармом ответил сэр Джеффри. – Не стоит беспокоиться. Вы не оставите нас на минутку, мистер Лэнган?

– Конечно, сэр. – Фэбээровец улыбнулся. – Я как раз собирался уходить.

– Надеюсь, не с моей вечеринки! Чтобы налить себе еще?

– Да, сэр.

Сэр Джеффри вышел в сад, Роузмонт шел рядом. Было темно, и с деревьев еще падали капли. На раскисшей дорожке, по которой они шагали, было полно луж.

– У нас небольшая проблема, Стэнли. Эс-ай только что задержала одного из ваших моряков с авианосца при передаче секретной информации парню из КГБ. Об…

Роузмонт в ужасе остановился.

– С «Иванова»?

– Да.

– Это был Суслев? Капитан Суслев?

– Нет. Его зовут как-то по-другому. Я хочу попросить вас немедленно связаться с Роджером. Оба арестованы, обоим предъявлено обвинение в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны, но я созвонился с министром в Лондоне, и он согласен, что вашим парнем нужно немедленно заняться вам… чтобы было меньше проблем, верно? Он, как я понимаю… э-э… компьютерщик.

– Сукин сын! – пробормотал Роузмонт, вытирая вдруг выступивший на лице пот. – Что он передавал?

– Точно не знаю. Подробности можете узнать у Роджера.

– Следует ли нам допросить… побеседовать и с парнем из КГБ?

– Может, вы обговорите это с Роджером? Министр на прямой связи – и с ним тоже. – Сэр Джеффри помолчал. – Я… э-э… уверен, что вы оцените…

– Да, конечно, извините, сэр. Я… я, пожалуй, пойду. – Белый как мел, Роузмонт быстро вышел, захватив с собой Эда Лэнгана.

Сэр Джеффри вздохнул: «Проклятые шпионы, проклятые банки, проклятые агенты и проклятые идиоты-социалисты, которые ничего не смыслят в гонконгских делах. – Он посмотрел на часы. – Пора заканчивать эту вечеринку».

Джонджон входил в приемную. Данросс стоял у бара.

– Иэн?

– О, привет! Ну что, на посошок?

– Нет, спасибо. Можно тебя на пару слов наедине?

– Конечно. Только быстро, я уже хотел уходить. Обещал подбросить нашего друга – члена парламента до парома.

– У тебя тоже «розовый билет»?

Данросс улыбнулся одними уголками губ:

– Вообще-то, старина, я выписываю себе «розовый билет», когда захочу, независимо от того, здесь Пенн или нет.

– Да. Счастливчик. У тебя в жизни всегда все было налажено, – мрачно проговорил Джонджон.

– Джосс.

– Понятно. – Джонджон вышел из комнаты на балкон. – Скверная история с Джоном Чэнем, верно?

– Да. Филлип очень из-за этого переживает. Где Хэвегилл?

– Уехал несколько минут назад.

– А-а, вот почему «розовый билет»! Отправился повеселиться?

– Не знаю.

– Ну а Лили Су из Коулуна?

Джонджон молча уставился на него.

– Я слышал, Пол втюрился по уши.

– Как тебе удается столько знать?

Данросс пожал плечами. Он устал, чувствовал себя не в своей тарелке и несколько раз чуть не вышел из себя, когда Грей завел ожесточенный спор кое с кем из тайбаней.

– Кстати, Иэн, я пробовал воздействовать на Пола, чтобы он созвал совет директоров, но это не в моей власти.

– Ну да, конечно.

Они были в малой приемной. Прекрасная китайская роспись по шелку, снова великолепные персидские ковры и серебро. Данросс заметил, что в углах комнаты и с тонкой лепнины на потолке облупливается краска, и это его задело. Цитадель британского владычества, а краска облезает.

Молчание затянулось. Данросс сделал вид, что рассматривает стоящие на полочке изящные флакончики для нюхательного табака.