С огромным трудом, напрягая все мышцы лица и даже шеи, я растянул губы в улыбке и ответил:

– Правда… Конечно, правда.

* * *

Вот такая история, Капитан. Я ее никому не рассказывал. Вы первый. Стыдно мне было, и я даже не знаю, за кого больше. За него, за себя или за якобы погубленное мною человечество. Беда не в том, что рыжий придурок лживый и беспринципный хам. Беда в том, что люди это знали и все равно выбрали его президентом. А зато веселый, а зато успешный, а зато правду-матку режет! Такого злого клоуна можно избрать лишь от скуки или отчаяния. И сдается мне, что избрали его от скуки… Но это же какими гнилыми, безмозглыми идиотами нужно быть, чтобы от скуки? Вы не думайте, Капитан, я не об одной Америке говорю, у вас дебилов даже чуть меньше, чем всюду. Весь мир сошел с ума, причем задолго до Sekretex. Весь, кроме Калифорнии, – ну, тогда, по крайней мере, мне так казалось…

После заключения договора с США наша молодая республика необычайно расцвела. С разных концов земли к нам хлынули умные, образованные, но разочаровавшиеся в своих странах люди. Мы принимали всех. Мы значительно упростили регуляцию в большинстве сфер бизнеса. Мы разрешили клонирование человеческих органов и беспилотные автомобили. Количество стартапов зашкаливало. Инвесторы всего мира устремились в новую обетованную землю. Мы купались в деньгах. С нами все хотели торговать. Еще ничего толком не успев сделать, мы – благодаря революционному подъему, огромным надеждам и разумному законодательству – превращались в мечту. Мы показали выход заплутавшему в потемках человечеству, и оно поспешно рвануло к мерцающему во тьме огоньку. А уж вокруг моей фигуры вообще образовалось нечто вроде культа. Вот только Линда… Нет, какие-то минимальные подвижки в наших отношениях происходили. Например, она разрешила мне ночевать в нашем доме, но взяла с меня слово, что каждый раз, когда я соберусь приехать, я буду предупреждать ее минимум за три часа. Из-за перегруженного графика и боязни ее вспугнуть я появлялся дома не больше двух раз в неделю; казалось, еще немного – и отношения наши наладятся… Все портил сошедший с ума мир. Ежедневно отовсюду, кроме Калифорнии, приходили вести об очередном безумии. Где-то легализовывали педофилию, где-то вводили казнь за однополую любовь… лодка уже раскачалась и хлебала бортами воду. Мир слетал с катушек, а в Калифорнии на этом фоне ударными темпами строили земной рай. Что-то не сходилось… Потому Линда и слушать не хотела мои аргументы.

– Подожди, – говорила, – Sekretex и до твоей Калифорнии доберется. Да, возможно, умные лучше сопротивляются своей животной природе. Но, во-первых, не всегда, а во-вторых, от умных не обязательно родятся умные. От умных обычно обычные родятся. И если не во втором, то в третьем поколении в вашем райском саду окажется большинство не умных, а обычных. И разнесут они ваш Эдем к чертовой матери. Но главное не это. Допустим на секунду, что ты со своими дружками прав и восемьдесят процентов населения земли дебилы. И их, допустим, не жалко, пускай с помощью твоего Sekretex подыхают хоть миллиардами, воздух от этого только чище станет. Отлично! Но ведь если погибнет восемьдесят процентов человечества, это будет означать крах цивилизации. И вы, кстати, тоже не выживете. Некому вам будет продавать беспилотные автомобили и поиск своей идентичности в интернете.

Я возражал, что она упускает фактор воспитания и положительного примера. Говорил, что загнивающие штаты, вдохновившись нашим успехом, вот-вот попросятся к нам в республику. А после Канада, Мексика, Латинская Америка и весь остальной мир. Мы ускорим прогресс, мы создадим мировое правительство. Мы напишем такие законы, которые будут держать дебилов в узде. Да они попросту права голоса не получат, пока не поумнеют! В ответ она обзывала меня фашистом-мечтателем, уходила на другую половину дома, а потом несколько недель демонстративно молчала. Но надежда все же оставалась, и я жил этой надеждой.

Успех в делах Калифорнии означал примирение с Линдой. Я старался изо всех сил, и у меня многое получалось. Положительный пример действительно работал. В США все больше поговаривали, что у нашего нового государства есть будущее. И вот однажды губернаторы трех граничащих с нашей молодой республикой штатов запросили экстренную встречу, якобы посвященную торговым вопросам. На переговорах они заявили, что рыжий придурок до смерти надоел и им, и их избирателям. И что они совсем не прочь заключить с нами союз, тем самым образовав новое государство – Западные Соединенные Штаты Америки. Другими словами, они захотели к нам присоединиться. Мы, конечно, надеялись, мечтали, но чтобы так скоро…

Это была грандиозная, оглушительная победа! По такому случаю мы устроили ностальгическую вечеринку в той самой подземной лаборатории Google, где некогда все начиналось. Двадцать три умненьких мальчика снова собрались вместе. За полтора года мы почти сроднились. Я любил их всех, но самым близким мне человеком стал мой прежний главный конкурент – а впоследствии первый заместитель и помощник во всех делах – Сережа Брин. В детстве я часто мечтал о старшем брате – мудром, спокойном, сильном. Вот он и стал мне таким братом. Секретов друг от друга у нас не было, поэтому я совсем не удивился, когда в разгар вечеринки он, уже слегка выпивший, подошел ко мне, уперся лбом в мой лоб, обнял и неожиданно произнес:

– А вот теперь самое время! Поезжай и скажи ей. Теперь она поймет.

– Ты думаешь?

– Я не думаю, я уверен.

– Но она ответит, что три штата – это еще не весь мир.

– Неважно. Она умная, тенденция очевидна. Она поймет…

– Точно уверен?

– Точно. Да не бойся ты, дядя Сережа плохого не посоветует. Езжай.

– Хорошо, только предупрежу Линду.

– Не надо, Айван, садись в машину и просто поезжай.

– Но мы с ней договаривались, за три часа… Она разозлится, что не предупредил, хуже будет…

– Хуже будет, если предупредишь. Как ты не понимаешь, она все три часа накручивает себя, чтобы не простить. Она любит тебя, но принципы… Для умного человека принципы – это важно. Вот и накручивает, боится от любви слабину дать. А ты нагрянь неожиданно, ночью, и скажи ей, тепленькой, в постельке, о нашей победе. Поцелуй, прощенья попроси, да что я тебе толкую, ты и сам все знаешь…

Сергей говорил очень убедительно. Он же старшим братом моим стал, и я ему верил. А еще я верил, что в эту победную ночь произойдет то, ради чего я вкалывал предыдущие полтора года: Линда снова меня полюбит, я снова смогу дышать, и все у нас будет хорошо. Я мысленно помолился высшим силам, обнял Сережу, сел в машину и поехал.

* * *

В лимузине был бар. По дороге я добавил еще пару стаканов виски и, подъезжая к дому, уже ни в чем не сомневался. Простит, полюбит. Как же можно такого не полюбить – триллионера, Князя мира сего, по воле которого возникают новые государства и исчезают старые?!

Дом наш был умным, он мгновенно узнал мою пьяную рожу и открыл ворота. Лимузин с водителем я отпустил, а сам шагнул во двор. Свет горел только в одном окне. Хороший знак, не спит, сейчас войду и – как там говорил Серега? Тепленькой огорошу, прямо в постельке… Блин, цветы забыл купить. Обычно в таких ситуациях цветы положены… Но… но Линда же не любит цветы, считает их пережитком язычества, жертвоприношением с сексуальным подтекстом. Мол, я тебе цветочки, а ты мне свой цветочек в обмен… Забыл, все забыл, и цветы забыл купить, и то, что не нужно их покупать, тоже… Ну ладно, ничего, главное, не забыл, кто я такой. Я Князь мира сего, и у меня все получится, с цветами или без цветов, неважно, потому что я Князь… С этой дурацкой мыслью в голове я буквально взмыл по лестнице на второй этаж, оказался перед спальней Линды и, намереваясь сделать ей сюрприз, резко распахнул дверь…