ты можешь… - Разводящий молчал с минуту, не шевелясь и сжимая своею вспотевшей ладонью холодную ладонь подчиненной. Волнуется? Смотря что он хочет сказать или сделать.

Это было странно и необычно, такого коктейля эмоций девушка не видела ещё ни разу. В его мышиных глазах было и сожаление, и какая-то злоба, отражающаяся нездоровым блеском и мрачным прищуром. Вполне вероятно, что он не понимает, как выглядит сейчас, ведь иногда невозможно контролировать мимику. Сердце защемило от ощущения приближающейся опасности и в момент, когда мужчина сильнее сжал женскую ладонь, та рванула в сторону с ящика.

Промедли Гелла секунду - была бы подстрелена, но и теперь медлить нельзя. Нужно его обездвижить. Девушка бросилась на разводящего, уже в открытую сжимавшего в одной руке пистолет, а другой - державшего её саму. Свободной рукой она пыталась вывернуть пистолет из его руки, но Ферганец был бы не Ферганцем, если бы так легко поддался. Хрустнула ладонь, которая была подана как знак поддержки, Гелла не успела проронить ни писка, ударенная лбом мужчины в свой. Главное - не отпустить другую руку и не отвернуться... Он всегда был разумен, от этого и запрещал использовать способности на нем, но сейчас было достаточно той секунды промедления, в которую мужчина пропустил зрительный контакт.

Одно желание - остановить его, позвать товарищей и уже потом выяснить причину нападения. Необходимые минуты были так близки, они виднелись в помутневшем взгляде мужчины, всё ещё напряженно сжимавшем её ладонь и пистолет. Он и в первый раз долго сопротивлялся, поэтому и узнал всё; поэтому и забрал, не убил. Глаза мужчины начали закатываться, когда тот, видимо из последних сил сжал хрустнувшую ладонь наёмницы. Боль пронзила раскаленной иглой всю руку и ударила в висок; девушка тихо застонала, напряглась, а вместе с ней застонал и Ферганец. Он выкатил краснеющие глаза, сопроводил действо глухим рыком, и откинулся назад к стене, расслабив хватку.

Гелла продолжала держать его за руки, одолеваемая панической дрожью, когда увидела стекающие из глаз, носа и рта своего наставника быстрые струйки алой крови. Она закачала отрицательно головой, словно бы это действие могло что-то изменить, но ничего нового не происходило. Мужчина бледнел, пульс в его руках исчез, а за дверью стали слышны громкие быстрые шаги, словно эхо того самого пульса, который покинул убитого командира.

Ей конец.

Разве будут спрашивать, случайно девушка это сделала или умышленно? Наёмница схватила пистолет, открыла держащееся на добром слове окно и вылезла в него. Что-то зарождающееся внутри помогало бежать быстрее, но, увы, не подсказывало куда. Она не прислушивалась и не оборачивалась, неслась в такт бьющемуся в висках сердцу сломя голову, лишь бы подальше, лишь бы скрыться. Гелла пронеслась через железную дорогу, мимо длинного тоннеля, и скрылась в уходящем в холм небольшом здании. Возможно, эхо её шагов и дыхания разносилось внутри как оркестровый концерт, но та ничего не слышала, кроме стремительной барабанной дроби, отбиваемой в ушах.

Комната за комнатой, один пролет за другим - в полутьме та плохо видела окружение и продвигалась практически на ощупь. Заметив достаточно широкую трубу, наёмница нырнула в неё, продвигаясь дальше и рассчитывая выйти где-нибудь на улице, но труба закончилась новой комнатой, с таким же проходом, ведущим наверх. Поднялась раз, второй, и не сразу заметила, что после всех этих лабиринтов оказалась в широком извилистом коридоре, вместо улицы, а за ним – в глухой комнате. Большая колонная комната, полная то ли земли, то ли песка, была преодолена на одном дыхании; за ней - вторая такая же, потом - ещё одна, и ещё, ещё... Гелле потребовалось немало времени, чтобы понять, что она бегает по кругу.

***

Стоило на секунду остановиться, как силы покинули её. И силы, и желание что-либо делать, и что-то внутри, значительных размеров кусок чего-то, образовавший огромную разрастающуюся зияющую пустоту.

Не хотела ведь, почему так... Мысли путались, голова казалась совершенно свинцовой и рука занывала, наверное, на все доступные лады. Плевать, почему он напал – не нужно было убивать, не нужно…

Гелла долго просидела вот так - бездействуя и глядя на проход, из которого вбегала в злосчастную комнату снова и снова. Ей было сложно объяснить даже себе всю ту пустоту, заполнившую всё пространство изнутри, но именно эта пустота и заставляла сидеть на месте. Пару раз она вздрогнула, но не от боли в руке, а от рвущегося наружу плача, но так и не смогла проронить ни слезинки – настолько всё было парализовано.

Потом, правда, она всё же поднялась и попыталась уйти обратной дорогой, но куда бы девушка ни шла - возвращалась всё в тот же зал. Попадание в аномалию, конечно, не может входить в чьи-то планы, но появление посторонних насущных проблем в её ситуации даже полезно. Сколько раз наёмница прошла уже известный круг – она не считала, но знала, что много, и времени на это ушло не мало. Организм, подкошенный стрессом, требовал отдыха, но разве можно спать в незнакомом месте, даже если иного попросту нет? Опрометчиво… Но усталость взяла своё и, когда девушка очнулась ото сна, заметила, как между нескольких колонн образовалась тонкая, словно стенка мыльного пузыря, материя.

- Этого не было. – Прошептала сама себе Гелла, совершенно точно уверенная, что этой прозрачной стяжки не было, когда она заснула. Следом удивилась, что вообще проснулась и не оказалась кем-то или чем-то убитой – выходит в её аномальный круг попасть больше никто не может.

- Можно же как-то отсюда уйти! Ведь тел нет… - Она осмотрела каждый метр комнаты, каждый метр коридора. В один момент, разбила с досады торчащую из стены в коридоре горящую лампу, но, при повторном возвращении, та снова оказалась на месте.

Гелла проходила круг за кругом и, когда заметила, что от изменений комбинаций проходов появляются те прозрачные материи – перестала ходить по одной и той же траектории. Когда в зале материй стало несколько, при возврате после очередного круга, девушка услышала отделенный лай и следом – тихий топот лап, доносящийся из коридора. Пистолет Ферганца был единственным средством защиты в данном положении и сейчас наёмница отнюдь не жалела, что решила таки прихватить его с собой.

Большой черный пёс возник в проходе неспешно - бежал, высунув длинный влажный язык, и дышал так громко, что через звук можно было ощутить весь жар его дыхания. Откуда он мог тут взяться? Так же влетел в эту аномалию? Пёс заметил её не сразу, но заметив