Однако хедж-фонды нового типа должны были быть достаточно велики, чтобы обслуживать крупных клиентов, поскольку крупным институциональным инвесторам необходимо было вкладывать минимум по паре сотен миллионов долларов, в противном случае они не смогли бы обеспечить требуемый общий уровень доходности инвестиций. Первоначально фонд ВА не предназначался для удовлетворения таких потребностей инвесторов, но теперь, по счастливой случайности, как нельзя лучше подходил для этой цели. В ВА начал поступать огромный поток капитала; фонд неизменно обеспечивал требуемую доходность инвестиций, а Микки и Джо становились все богаче и богаче. К концу 2006 года на счете Джо в фонде ВА лежало более 150 миллионов долларов.

Тем временем Джо и Эмили обосновались в Гринвиче. Они полюбили свой большой новый дом на Раунд-Хилл-роуд, расположенный на участке земли площадью почти в один гектар. Эмили с помощью дизайнера оформила весь интерьер дома, начиная с обоев и произведений современного искусства и заканчивая огромным холодильником Viking. Она даже купила тайские и камбоджийские скульптуры для прихожей. Этот замечательный, просторный и элегантный дом был слишком велик для них двоих, хотя и впору для семьи из пяти человек, няни и домработницы. В 2007 году у Джо и Эмили уже практически была такая семья. Летом 2004 года у них родился первенец – мальчик по имени Тимоти, а его брат Иэн появился на свет в 2006 году.

Джо был заботливым, любящим отцом. Держать ребенка на руках, вдыхать приятный детский запах, чувствовать, как сонный малыш доверчиво прижимается к груди, – все это вызывало в нем такие сильные, восхитительные эмоции, которых он прежде никогда не испытывал. Но пару раз, глядя на маленькое личико своего малыша, Джо вспоминал о ребенке Пэт, от которого они избавились. Ему было очень больно думать об этом.

– Тебе нравится роль большого папочки, не так ли? – спросила Эмили однажды вечером Джо через четыре недели после того, как родился Иэн. На самом деле это было утверждение, а не вопрос.

– Да, – сказал он. – Я даже не думал, что мне это так понравится.

– Тебе нравятся орущие по ночам дети, у которых пучит животик, и грязные памперсы?

– Ну, такова цена – но я не могу дождаться того времени, когда они подрастут и научатся рассуждать и ловить мяч.

Эмили засмеялась.

– Мне следовало догадаться. Но, Джо, дорогой, меня взволновало то, что ты изменил свой рабочий график, и еще больше – то, что мы снова стали так близки. Даже мама считает, что ты хороший отец и муж.

– Это прогресс, – сказал он. – Настоящий прогресс.

Джо действительно кардинальным образом изменил свой график и рабочие привычки. Каждое утро его отвозил в офис муж домработницы в собственном «Мерседесе» Джо, оборудованном изготовленными на заказ сиденьями, лампой для чтения, телефоном и терминалом Bloomberg. Они выезжали рано утром, в 6:30, и Джо прибывал на место в 7:15 или 7:30. Его помощница знала, что лучше не назначать встречи во второй половине дня, после 16:30, за исключением самых срочных случаев. И Джо почти каждый вечер садился на Центральном вокзале на поезд, отправлявшийся в 17:30, и ехал домой. По вечерам движение на улицах было слишком интенсивным, чтобы ехать на автомобиле, поэтому Джо предпочитал поезд, где чувствовал себя спокойно и умиротворенно (если ему удавалось занять хорошее место). Кроме того, он существенно сократил количество деловых ужинов, на которые ходил, живя в Нью-Йорке. Ему хотелось пораньше возвращаться домой и проводить больше времени с детьми.

Поначалу Джо и Эмили мало с кем общались в Гринвиче, но так продолжалось не очень долго. Джо считали восходящей молодой звездой мира хедж-фондов; да и его происхождение вызывало любопытство. О том, что Джо играл в свое время в серьезный университетский футбол, а также что его гандикап равен 4, слышали многие, поэтому и хотели с ним познакомиться. А если прибавить еще и то, что его женой стала девушка из аристократической гринвичской семьи, окончившая Принстон, – и вот мы имеем привлекательную молодую пару, способную привлечь интерес даже самых привилегированных слоев общества.

Перед самым переездом Джо и Эмили в Гринвич опытный Микки посоветовал Джо как новому жителю города сделать несколько крупных пожертвований в пользу местных организаций, таких как Garden Club, симфонический оркестр, библиотека Гринвича и музей Bruce Museum. Джо так и поступил. Вообще-то по совету своего бухгалтера он даже открыл благотворительный фонд на свое имя.

«Только не давай фонду красивого названия, – предостерег Микки, когда Джо рассказал ему об этом. – Пусть лучше на табличке будет написано “Джо Хилл, эсквайр” – пусть все знают, кто финансирует этот фонд».

Через несколько недель, выписывая чек на сумму 75 тысяч долларов для Bruce Museum (в этом музее, где он никогда не был, хранились главным образом разные реликвии Гринвича), Джо задумался, не поискать ли ему более достойные объекты для благотворительности. День спустя, все еще испытывая чувство вины, он отправил чек примерно на такую же сумму на адрес Ассоциации учителей Биг-Нека. Вскоре они с Эмили стали получать приглашения на благотворительные балы, которые организовывались как в Гринвиче, так и в Нью-Йорке.

«Тебе стоит посещать хотя бы на некоторые из них! – посоветовал ему Микки. – Правда, там сущий кошмар. Официальные программы по сбору средств на этих мероприятиях – настоящая пытка. Однако ты встретишься там со многими людьми. Твоя задача – убедить высшее общество города в том, что ты не алчный вампир из хедж-фонда, который разрушит культуру их драгоценных школ и клубов. На этих мероприятиях ты обязательно пересечешься с другими менеджерами хедж-фондов, которые тоже пытаются заслужить уважение местного общества. Можешь поговорить с ними об акциях, так хоть время не будет потрачено совсем уж зря. И кстати, твоя Эмили стоит миллионных благотворительных взносов в пользу гринвичской больницы, боулинг-клуба Brunswick и школы Regional Day».

Микки был прав. Вскоре Хиллы узнали, что они не единственная амбициозная пара из мира хедж-фондов, которая пытается закрепиться в Гринвиче. В лесу к северу от города было разбросано достаточно много до неприличия роскошных особняков, принадлежащих менеджерам хедж-фондов; собственная площадка для игры в сквош и крытый бассейн – непременный атрибут этих впечатляющих сооружений. Словом, высокомерие и тщеславие здесь не знали границ. В поместьях поистине больших людей о богатстве кричали еще более показные и напыщенные свидетельства. В частности, в угодьях основателя FAC Стива Брауна построили каток с собственной заливочной машиной Zamboni и крытую баскетбольную площадку. В деловой части города компания FAC арендовала верхние этажи здания на Гринвич-авеню, 600, где была оборудована звуконепроницаемая музыкальная комната с ударной установкой, микшерным пультом и тремя огромными плоскопанельными телевизорами. Кроме того, в офисе имелись столовая, кухня и, разумеется, тренажерный зал и душ. Стив со своим непомерным эго расположился в угловом кабинете (из его окон открывался вид на пролив Лонг-Айленд) за столом стоимостью 50 тысяч долларов в виде установленной на бронзовых ножках столешницы из светло-коричневого орехового дерева.