Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это приемлемо! — обрадовался я, сразу найдя в себе те силы.
Вмазали, сидя прямо на теплой фронтовой земле, спины на черном пластике переднего бампера Шнюшки. Хрен с ним, с наблюдением, мы никого не боимся: мы пещерника добыли.
— Это была охота, — отметил Сомов. — Ну что, смотреть пойдем?
— Не, Миш, — лениво отмахнулся я, — давай не пойдем. Кто его знает, может, эти, мля, пещерники пять часов умирают? Дернется в агонии… Руку помнишь? Давай на обратном посмотрим.
— Лады… Так еще прокатимся? Проверим насчет белорусов?
— Дык нужно. Давай еще по глотку — сталкеры мы или нет?
— Похоже, нет, братан, похоже, мы — Хантеры.[22]
Ехали мы недолго. Во-первых, уже стемнело. Широта южная, с затемнением тут все в порядке — быстренько. Я пока шел без фар, на одних габаритах — обочины чуть подсвечивает, и ладно, мне так даже лучше, вижу, что впереди. А во-вторых, дорога кончилась быстро, и разогнаться не успели.
Впереди дорогу преграждал завал.
Хороший такой, рукотворный, высотой метра два, если не больше. Грунтовка упиралась в переплетение бревен и веток — приехали. Я остановил машину в полукилометре, вышли оба, Гоблин с ПНВ.
— Че там?
— Люди есть. Выстрелы наверняка слышали. Ага! Нас заметили, забегали. По бокам в лесу по два, один ствол, гладкий.
Пыхнул и загорелся огонек, скорее всего, факел. И почти сразу исчез. Ну вот вам и братская Белоруссия, привет, Батька. Вот анекдот будет, если Лукашенко сюда перенесло! С него станется, он же вечный. Смысла таиться больше не было, и мы поехали. Правда, все равно наготове — черт его знает, может, там и не белорусы.
Поставил машину в двадцати метрах от баррикады. Вышли и ждем, кричать не стали, там и так нас видят, вон, свет от факелов между ветками мелькает. Наконец через стену полез караульный, в руке ижевская вертикалка. Спокойно подошел к нам, выпрямился, неспешно оправился. На завале еще две головы показались, один со стволом, изучают.
Лазутчик подошел ближе.
— Звиткиль будэтэ?
Мы представились, все, как положено по инструкции, Гоблин достал и предъявил удостоверение. Мужик достал из кармана старенький фонарик-жужжалку, я такие в ассортименте выпотрошенного магазина видел, подсветил, стал изучать. Долго пялился, ну и мы стояли — молчим, как дураки. Потом флегматичный хлопец молча повернулся и вместе с документом собрался в обратный путь.
— Эй, братан, ты куда это? — одернул его Гоблин. — Это служебная ксива, гони взад.
Флегматик все так же молча вернулся, сунул корочки Сомову и полез в берлогу.
Что-то тут не то, не нравится мне расклад.
— Баррикада только на дороге, только для машин, сбоку обойти делать нечего, — тихо заметил Сомов. — И прохода у них в завале нет, глухо закрылись. Типа навсегда.
— Я в машину, Миш.
Гоблин кивнул. Сел я, «беню» подтянул, кобуру расстегнул. Нас тут явно не ждут.
Ждем десять минут, двадцать. Никого нет. Долго же белорусы командира ищут.
Бибикнул разок — мол, вы там как-то реагируйте или скажите, что делать, негоже гостей на пороге держать… Наконец в сопровождении Флегмы и еще одного воина с густой бородой и в охотничьем камуфляже на дорогу спустился их Главный. Ну или главный на этом посту. Представитель, в общем. Гоблин еще раз прорисовался, но, смотрю, руки не жмут. Машина рядом с ними стоит, так что мне все слышно.
— Значит, из России… — задумчиво изрек начальник на чистом русском. — И с какой целью пожаловали?
— Знакомиться. И в гости.
— А зачем нам знакомиться?
Тут Гоблин не выдержал.
— Перестань ваньку валять, начальник! Что у вас случилось? Вы что? Да, мы русские, давно вас искали. Вот мы и приехали, чтобы… — и тут Гоблин заткнулся.
— Чтобы что? — издевательским тоном поинтересовался хлыщ. — Старший Брат, как всегда, хочет взять наивных бульбашей под свое могучее вонючее крыло?
Мишка мрачно уставился на него, а я почти вытащил помпу.
— И вы думаете, что нам это жизненно необходимо? — продолжал поучать нас главарь. — А вот мы так думаем, что и сами с усами. Знаете, Лукашенко здесь, к вашему большому сожалению, нет и никогда не будет. Кончился Лукашенко, весь, так сказать, вышел. Началась нормальная Свободная Демократическая Беларусь. Без старших братьев.
— Так вы че, одни тут собрались выживать? — искренне охренел Гоблин.
— А зачем вы нам? Нефть с газом предложите в обмен на народные активы?
— Ты что, тупой?! — рявкнул Гоблин, бросив страшную рожу почти в лицо демократу. — Здесь очень, очень другой мир! Здесь в одиночку — не выжить, здесь в обнимку надо! Ты знаешь, какие тут твари есть? А какие здесь реально банды гуляют? У тебя больничка есть? А техника? Ты что, всех своих людей положить решил за такой Ход?
— Все! — резко посуровел Представитель. — Разговор с вами окончен. Захотите что-то обменять — приезжайте, предлагайте, будет рассматривать, но только в общем порядке, без преференций. С вопросами политическими больше не появляйтесь.
И гордо потопал с охраной к завалу, оставив Гоблина в позе истукана. Факелов на стене стало больше, как и голов, внимательно наблюдающих за нами.
Повернулся я на сиденье, поставил ноги на земельку. Да… Подошел Мишка, присел за открытой с моей стороны дверцей на корточки, смотрит на меня пустыми глазами убийцы и молчит, лишь головой легонько покачивает от безнадежности дела.
— Все слышал?
Я кивнул.
— И что думаешь? Блин, разрыв шаблона.
— Думаю я, что интересный мир у нас тут рисуется… Легко не будет никому.
Глянуть бы надо, может, во фляжке что-нибудь и осталось.
Мы свой шаблон разрывать не собираемся.
Сотников А. А., разрушитель иллюзий и прорубатель проходов
Завтра знаменательный день, 9 мая. И ровно месяц, как мы тут наслаждаемся реалиями новой приключенческой жизни. Будет «юбилейное вечернее собрание» с отчетами, рассказами и, что самое главное, для многих, «сидячих тут», — выборы Президента. Мне придется в этом цирке участвовать самым непосредственным образом, потому как я, образно скажу, вписался.
Дугин и Гольдбрейх с Зенгершей две недели полоскали мне мозги насчет этих выборов, говоря, что, как бы ни складывалась ситуация при всех текущих очевидностях, власть в анклаве нужно формализовать. Нужно им, и все тут. Мне всегда кажется странной и непродуктивной нужда убеждать, казалось бы, умных и адекватных людей в совершенно очевидном для меня. Давно перестал этим заниматься.