Эви долго задумчиво смотрела на костер и гладила руку Дегара, а он время от времени легко касался губами то ее макушки, то виска.

— Очень теплый вечер сегодня, — сказала Эви. — Я хочу искупаться. Тем более что река вот она, под боком. И берег пологий. Пойдешь со мной?

И, не дожидаясь ответа, Эвелина поднялась, обошла костер и скинула на землю плащ. Она освободилась от брюк и рубашки, оставшись в тонкой сорочке, и побежала по влажному песку. Быстро, чтобы не передумать, влетела в воду, приглушенно пискнула: вода все еще была по-весеннему прохладна. Прислушалась к ощущениям: ничего, терпимо. Окунулась по шею и поплыла, чувствуя, как водоросли задевают ноги.

Она больше не звала Дегара, но не сводила глаз с фигуры на берегу. Дегар всматривался в темноту. Эви шлепнула ладонью по воде, он повернулся на всплеск. Сбросил ботинки, стянул одежду и неторопливо, как в тот раз, когда входил в озеро, побрел в воде. Плавать он не умел, но речка оказалась неглубокой, с плавным течением. Эви перевернулась на спину, покачиваясь на воде, дожидаясь, пока ее подхватят теплые ладони.

— Простудишься, — глухо сказал Дегар, поднимая ее на руки.

Эвелина рассмеялась, обхватила за шею, поцеловала в губы. Но тут же оттолкнула, плюхнулась в воду, рассеяв ворох брызг, хохоча принялась убегать от Дегара.

— Поймай меня! Догони!

Дегар усмехнулся и, помедлив, бросился в погоню, уворачиваясь от водяных шариков, которые Эви лепила с помощью магии и направляла в грудь демона. Те взрывались маленькими фонтанами, осыпая все водяной пылью. И все-таки Дегар изловчился, поймал мейджи за край сорочки, притянул к себе и закинул на плечо.

— На берег, — рыкнул он.

И было в звуках его голоса что-то от проснувшегося дикого зверя, опасного и голодного.

— Ты меня победил? — прошептала Эви.

Она не боялась, ведь большие руки не причиняли боли, сжимали бережно, но внутри живота возникла странная дрожь, от которой разом ушли все силы. Эви не сможет вырваться, даже если захочет. Но она не хотела.

Дегар шагнул к кругу костра, но только затем, чтобы поднять плащ Эвелины. Он унес ее в густую тень на мягкую сухую траву, укутал в плащ и принялся растирать плечи.

— Подожди, — тихо сказала она. — Сорочка мокрая. Я сниму.

Она спустила тонкие бретельки, влажная ткань скользнула по телу. Эви переступила через белеющий на земле комочек и снова запахнула полы плаща. Дегар прижал ее к себе, дожидаясь, пока Эви перестанет трястись. Он молчал, будто разом забыл все слова человеческого языка. Эви выпутала руку и погладила его по груди.

— Не побоялся зайти в воду за мной, — хихикнула она. — Я ведь знаю, ты ее опасаешься.

— Вода опасна для огня. И огонь для воды. Но я не боюсь.

— Я тоже… — откликнулась Эви.

Провела рукой по его обнаженному животу.

— Замерз? Пойдем ко мне под плащ, вместе теплее.

— Огонек… Я все-таки не человек, инстинкты могут оказаться сильнее меня. Я нес тебя на руках, а инстинкты вопили: «Она бросила тебе вызов, и ты ее одолел!»

— Бросила тебе вызов? — шутливо повторила Эви. — Вот так?

Она тихонько толкнула его в плечо.

— Или так?

Она негромко рассмеялась и легонько куснула Дегара за предплечье — кожа была солоноватой на вкус и очень горячей. Дегар дышал так тяжело, будто готовился к сражению. Застыл каменным изваянием. Он на самом деле боролся, вот только битва шла внутри. Эви вздохнула, взяла его ладонь, просунула в разрез плаща и положила себе на бедро. Другой рукой обхватила его за шею и притянула к себе. Играя, прикусила губу.

— Я бросаю вызов, — выдохнула она.

Дегар поднял ее вверх на вытянутых руках, а потом разжал объятия. Эви не успела набрать в грудь воздуха для крика, только ахнула, ожидая, когда лопатки чувствительно приложатся о слежавшийся песок. Но Дегар подхватил у самой земли, аккуратно опустил, прижал запястья и, наклонившись, коснулся кончиком носа ее щеки.

— Победил, — прошептал он улыбаясь.

Эви ерзала, вертя головой во все стороны. Смеясь, она пыталась дотянуться до плеча Дегара и куснуть как следует. Он уворачивался и, улучив момент, целовал то краешек рта, то щеку, то венку, бьющуюся на шее.

— Так нечестно, — отдуваясь, простонала Эви, у которой от хохота разболелся живот. — Все-все, отпускай.

— Теперь не могу… — негромко произнес Дегар, и улыбка из веселой сделалась ласковой и чуть виноватой. — Я принял вызов. И победил тебя, огонек. Каждый костер — алтарь Джалгарра, он свидетель того, что ты теперь моя вейрри… жена…

Эви ошарашенно уставилась на Дегара. Шутит? Да какие уж тут шутки! Сердце пропустило удар. Когда Эвелина затевала игру, она и подумать не могла, что все настолько серьезно. А если она передумает?

Дегар заметил сомнение на ее лице, качнул головой, губы тронула грустная усмешка. Он отпустил ее запястья и коснулся губами лба.

— Ничего. Когда я уйду, ты будешь свободна от клятв…

— Нет! — испуганно воскликнула Эвелина, хватая ускользающие пальцы. — Останься! Останься… Хотя бы сейчас.

Эви обвила руками шею Дегара и разревелась у него на плече. Она сама не понимала, что с ней творится. Счастье и отчаяние рвали ее пополам. Эвелина и не знала, что можно одновременно ощущать такую любовь и такое горе.

— Пускай только одна ночь, — прошептала она. — Но наша ночь. Я не хочу думать о завтрашнем дне… Как на языке сынов Джалгарра будет «муж»?

— Тарреш, — глухо произнес Дегар.

— Это наша ночь, тарреш…

Дегар отыскал губами ее губы, ловя сбивающееся дыхание. Гладил волосы и руки, которые сделались ледяными от волнения. Плащ распахнулся.

— Холодно…

— Я согрею…

Он накрыл ее тело своим. От Дегара исходил жар, как от натопленного камина, и Эви прильнула кожа к коже, собирая все крохи тепла. Поцелуи, вначале бережные и осторожные, теперь тоже обжигали. Дегар, зарычав, рванул горловину плаща, разметав его по земле. Вздернул руки Эви над головой, мягко куснул за шею.

— Эй, эй, потише, мой грозный тарреш, — выдохнула Эви в ухо Дегара.

Она освободила руки и запустила пальцы в спутанные темные пряди. Дегар нашел ее ладонь, прижал к губам.

— Шасса арр… Не бойся, не бойся…

Глаза Дегара потемнели от заполняющей его страсти, по виску скатилась капля пота: инстинкты повелевали немедленно овладеть вейрри, которую он одолел в честном поединке, но Дегар держал инстинкты в узде.

— Я буду нежен…

И когда бушующие волны желания накатывали на него, он застывал, прерывисто дыша, набирая полные горсти песка и травы, цепляясь за них, лишь бы не навредить, не причинить боли хрупкой, тоненькой девочке, которая так доверчиво подавалась навстречу, откликалась на каждую осторожную ласку, на каждый поцелуй.