Хотелось вступиться за Иеремаю, но Эмьюз понимала, что только разозлит Боба. Перспектива остаться без провожатого непонятно где под за мком, рискуя забрести к дракону, категорически не нравилась. Поэтому девочка решила помалкивать.

– Вы не подумайте, – спохватился коротышка, – я ничего не имею против людей. Но между нами и вами есть разница. Карлики должны оставаться карликами. Отец скорее отдаст мою сестру в жены человеку, чем одному из Ханниганов! Тут я с ним не совсем согласен, но кто бы интересовался моим мнением? Даже если Иеремая вернется живым, он… Вам не интересно, простите.

– Твоя сестра – Роззи? – чувствуя неловкость собеседника, уточнила Эмьюз.

– Вы знакомы? – не поверил Боб.

– Да, она очень милая девушка. – Тень старалась перевести разговор в приятное русло.

– Роззи самая удивительная девушка, если спросите меня! – горячо заверил карлик. – Я лично вздую Ханнигана, если он приблизится к нашему дому на сто шагов без особой надобности. Кроме того, если случится чудо и отец даст добро на этот брак, мне придется взять в жены одну из сестер Иеремаи! Только две свадьбы по нашим законам прекратят вражду. А если ее не прекращать… Роззи навсегда будет отказано от нашего дома.

– Какие жестокие законы, – пожала плечами мисс Варлоу.

Чего скрывать? Когда Эмьюз представляла настоящую любовь, в сознании возникали Иеремая и Роззи.

– Почти пришли, – улыбнулся Боб. – Спасибо, что позволили выпустить пар. Видеть всех их уже не могу! Джиммини так и ждет, пока я оплошаю, чтобы выкинуть меня за крепостную стену с позором. Так что никто не должен узнать о нашей вылазке.

– Конечно! – заверила девочка.

На языке крутился вопрос, задать который не хватало духа.

– А тебе не нравится ни одна из сестер Иеремаи? – наконец решилась она. – Их вообще много?

– Из дурного семени не вырастет ничего хорошего, – отрезал карлик.

– Ты их видел? – продолжала настаивать Эмьюз.

– Нет, и видеть не желаю! – Боб остановился и серьезно посмотрел девочке в лицо, высоко задрав голову. – Замок такой большой, что мы можем работать здесь и не встречаться. И вообще. Если отвлечься от семейного конфликта, что красивого в девице с темными прямыми волосами и выпученными синими глазищами? Пращур Ханниган был первым и единственным карликом, взявшим жену из людей. Может, еще и поэтому я не хочу иметь ничего общего с его потомками.

– Так ли важно, что снаружи? – Мисс Варлоу отдавала себе отчет, что тратит слова впустую.

– За тем, что внутри, обращаются к мяснику, – парировал коротышка. – Вы все равно не поймете. Я не собираюсь искать прекрасное там, где его нет.

Голос Боба утратил твердость.

– Карлики достаточно сдержаны, чтобы опускаться до отрытой вражды без причины, – собравшись, продолжил он. – Обычное благоразумие требует от меня держаться от дочерей Ханнигана подальше. Да и все они гораздо старше меня.

Провожатый поставил лампу на пол и приложил ухо к стене.

– Вроде, тихо… – пробормотал Боб. – Подождите минутку, я сейчас…

Крошечная фигурка исчезла в темноте. Очевидно, в планы карлика не входило показывать девочке дорогу во всех подробностях. Привести и проводить обратно – да. Но не показывать путь. Посмотреть на живого дракона, безусловно, заманчиво, только Эмьюз хватало и одного его дыхания, чтобы представить, каким громадным должно быть это существо. Едва ли она по собственному желанию еще раз решит спуститься сюда без причины.

Вернувшись, Боб подобрал лампу и поманил девочку за собой. Новый проход почти бесшумно закрылся, как только Эмьюз переступила порог.

– На цыпочках, – попросил карлик. – Тут, конечно, тоже посетители большая редкость, но мало ли что.

За поворотом тянулась вереница тяжелых кованых дверей с крошечными окошками, накрепко запертыми глухими заслонками.

– Это что, тюрьма? – прошептала Тень.

– Была давным-давно, – пояснил карлик. – Часть камер превратилась в кладовки для всякого хлама навроде метел, ведер, и разной ерунды, необходимой раз в год. Экзаменационный инвентарь для практики и много чего еще. Болванки для чудоделов, опять же. В общем, все то, к чему студентам по разным причинам хода нет.

Боб снова поставил лампу на пол и принялся шарить по карманам.

– Надеюсь, мне удастся вернуть ключ вовремя, – выдохнул он. – На самом деле старик Ханниган нормальный начальник. Он сам умеет все, что требует от нас, и даже больше. Я, может, не особенно его люблю, но уважаю. Не говорите никому. Этого-то отец мне точно не спустит. Готовы?

– Да, – кивнула девочка.

– Я вас впущу и покараулю, – продолжил Боб. – Не долго. Я постучу, когда нужно будет выходить. Закончите раньше, стучите сами.

– Хорошо. – Эмьюз почувствовала странное волнение.

Карлик вставил изогнутый ключ в замок и с трудом провернул. Раз… другой… Девочке уже казалось, что вот на этот самый ключ кто-то невидимый наматывает ее кишки. Боб дернул кожаный ремень, продетый в ручку-кольцо, и полоска света легко дотянулась до противоположной стены.

Тень скользнула внутрь. Она боялась увидеть что-то вроде кучи соломы на полу и железной миски, но все оказалось несколько иначе. Довольно уютная комната, освещенная заплаканными свечами: в дальнем углу кровать под балдахином, в центре коренастый стол со скамьями по обе стороны, книжный шкаф, тумбочка, две ширмы, мягкий ковер.

Лют отложила перо и подняла голову, с удивлением уставившись на гостью.

– Зачем ты здесь? – сухо спросила она. – Пришла выяснять отношения?

– Нет. – Эмьюз осторожно приблизилась. – Я волновалась… как ты тут совсем одна?

– Прекрасно! – фыркнула Лют. – Посмотрела– теперь оставь меня в покое. Не желаю тебя видеть.

– Это почему же? – Миролюбие пошатнулось. – Не я едва не убила тебя, а наоборот.

– Вот поэтому уходи… – Девочка отвернулась. – Стыд– отвратительная штука. Покричи на меня, пожалуйста! Думала, ты меня теперь ненавидишь. Финн с его ледяным презрением… теперь ты с трогательной заботой. Скажи, что я идиотка и дрянь. Скажи это!

– Не скажу. – Она села рядом и обняла Лют с той же нежностью, с которой обнимала Клауса, если не с большей.

Вторая Тень бессильно уткнулась Эмьюз в плечо.

– Знаешь, отчего Финн не орет ни на кого? – шепотом спросила она.

– Нет. – Мисс Варлоу уже считала подобный вид наказания зверством.

– Когда он нервничает или злится, начинает так заикаться, что нужен переводчик, – хихикнула девочка. – Ничегошеньки не разобрать.

В тишине Эмьюз слышала, как потрескивают тонкие фитильки свечей.

– Здорово, что ты пришла. – Лют пододвинулась и прижалась крепче. – Я уже думала, что онемела или оглохла. Никто не разговаривал со мной. Ты правда уже не сердишься?