Михаил все так же степенно извлек блеснувший латунью коробок, на поверку оказавшийся зажигалкой. Откинул верхний колпачок, крутнул довольно массивное колесико, высекая искру и поджигая фитиль пропитанный легким фласом*. Мгновение и в руках сержанта забилось ровное желтоватое пламя, от которого он прикурил и с наслаждением сделал первую затяжку.

*Флас — в переводе с греческого вспышка, здесь название бензина.

Эта зажигалка явилась изобретением одного из саглиновских ученых. И как всегда, идею подал именно Петр. Дело в том, что вопрос с излишками фласа стоял очень остро. Кое-какую его часть использовали в военных целях, восстановив или по меньшей мере изобретя смесь, наиболее подходящую по своему действию на «Греческий огонь», секрет которого был утерян. Но этой легковоспламеняющейся жидкости оставалось все еще очень много, и ее попросту выжигали.

Ученые тщетно пытались найти способы использования фласа. Хотели было использовать вместо трута, благо жидкость воспламенялась от искры. Но не преуспели в этом. С одной стороны как жидкость для розжига она была неплоха. Но с другой, трут был привычнее и не нес с собой опасность в случае неосторожного обращения.

Вот тогда-то Петр и предложил соединить воедино трут, кресало и кремень. Тут же была нарисована примерная схема того, что должно появиться. Уже к вечеру в саглиновской слесарной мастерской, буквально на коленке, Локтев собрал первую зажигалку.

Разумеется, впоследствии ее форма была доработана. Мало того, пришлось поработать и над станками, чтобы наладить поточное производство. Не забыли и о емкостях, в которых должен был храниться флас, для последующих заправок.

Нашелся и купец, которых пожелал вложиться в это дело, и готовый выплачивать долю изобретателю. Признаться, Петра это дело обрадовало особо. Он как-то уже привык к тому, что русских купцов все больше нужно толкать и тащить. Уж если кто и отличался консервативностью мышления, так это они

Но тут как видно сыграли свою роль и относительно невысокие затраты на производство, и буквально бросовая цена на флас. А чего ему быть собственно дорогим, если даже уже успевшее значительно разрастись производство зажигалок, не могло справиться с излишками.

За границей было налажено производство зажигалок. Поступающий в больших бочках флас, фасовали в более мелкую и удобную тару, и выставляли на продажу. В настоящий момент, что в России, что за границей начался самый настоящий зажигалочный бум. Вещица оказалась очень удобной и практичной. И все же спрос на флас, явно не дотягивал до предложения…

Петр поглубже спрятался в меховой воротник, чтобы не быть уличенным, и с удовольствием потянул носом воздух, насытившийся ароматами табака. Вот как такое может быть? Когда ощущаешь запах табака, то он приятен, а вот стоит помещению или вещам пропитаться табачным дымом, как они тут же становятся вонючими до неприличия. Впрочем, Михаил знал толк в правильном курении. Внутри возка дыма почти и не было, он тут же вытягивался в открытое окошко.

Пообедали на почтовой станции, чем ввергли смотрителя в ступор. Хорошо хоть у свиты императора все было с собой. Бедный чиновник, вряд ли смог бы найти в себе силы, чтобы справиться с оторопью и хоть что-то сделать как надлежит. Как впрочем и другие служащие станции. Ну да, нашелся кров над головой, натоплено, не сквозит, не трясет, так чего еще нужно? Лошадей сменили и опять в путь.

Снова возок мерно покачивает по зимнику. Зимняя дорога, она не то что летняя. С одной стороны, нет пыли, с другой не так трясет. Правда, и скорость она поменьше будет, и лошадей почаще менять нужно. С этой целью, на манер степняков, специально с собой ведут заводных. Иначе никак. Ни на какой станции не найдется такой смены, чтобы весь императорский эскорт сменными лошадьми обеспечить.

Благодаря этому, да тому, что Петр длительные стоянки запретил, за день по шестьдесят верст пройти успевают. Потом ночевка и еще до рассвета опять в путь. Торопится Петр. Ему страсть как надо побыстрее вернуться. Он молод, и везде хочется самому поспеть. На завоеванных территориях, сейчас и без него управятся.

Возок мерно покачивается на заснеженном зимнике. Сквозь обитые войлоком стенки едва доносится покрик ямщика. Снизу слышится скрип полозьев. От печки льется тепло. Все это, вкупе с сытным обедом, убаюкивает. Оно и не уснуть по настоящему, но зато получается подремать. Петр часто коротал время в пути именно таким образом, то ли отдыхая, то ли пребывая в раздумьях.

Вопреки ожиданиям война для России оказалась вовсе не разорительным делом. При всех расходах на военную кампанию, военная добыча перекрыла их с лихвой. Одних только лошадей было захвачено почти миллион голов. В перерасчете на серебро, даже по самым скромным подсчетам выходило более десяти миллионов рублей.

Как и ожидалось, расправиться с турецкой эскадрой у Аккермана оказалось делом не сложным. Пловцы, о существовании которых никто кроме некоторых лиц в Канцелярии да самого императора не знал, сработали чисто. У турок в строю оставались только галеры, которые никак не могли являться соперниками Черноморскому флоту.

Надо заметить, что русским удалось в значительной степени повысить производительность своих верфей. И не в последнюю очередь за счет машин Силина. Благодаря им более эффективно заработали лесопилки. Введение токарных мастерских ускорило производство необходимых деталей, от блоков до болтов.

Сегодня на русских верфях шестидесяти пушечный линейный корабль строился за год, фрегат и вовсе за полгода. Впрочем, Петр отказался от строительства дорогих линейных кораблей, сосредоточив основные усилия на фрегатах.

Эти корабли строились по одному типовому проекту, что так же способствовало сокращению сроков строительства. Правда, повлекло и изменение структуры деятельности верфей. Кое-что не удовлетворяло такому подходу и потребовало замены.

Для работы над этим проектом, Петр взял одного молодого, подающего надежды корабела и определил на жительство в Саглино. Задача ему была поставлена как раз на разработку фрегата нового типа, по техническому заданию самого императора. Нартову было строго настрого приказано, оказывать мастеру всестороннюю помощь.

Новый проект предусматривал отказ от высоких кормовых надстроек. В прошлое ушли ненужные украшения. По мнению государя, основной критерий корабля его мореходность, и надежность. Именно сообразуясь с этим, и надлежит строить суда для российского флота.

Уже через два года после начала работ, такие суда появились. Четыре были заложены на Дону, так как в Крыму о верфях говорить слишком рано. Еще четыре в Архангельске и четыре в Кронштадте. На этих же верфях были заложены шлюпы, которые затем по системе каналом, были переправлены на Черное море. Причем, эти корабли так же были типовыми, а по сути являлись уменьшенными копиями фрегатов.

Конечно, фрегаты не могли обеспечить господства на море, это была прерогатива крупных судов. Но как оказалось, они господствуют только в открытом море. При этом они были неповоротливы и медлительны. Чего нельзя было сказать о русских фрегатах, отличающихся высокой скоростью и маневренностью. Вот и получалось, чтобы доказать русским свое господство на море, их вначале нужно было догнать.