24 июня 1941 года на пути лавины советских танков, устремившихся на Гродно, оказалась одна 256-я пехотная дивизия ХХ армейского корпуса вермахта[71]. Единственными бронированными машинами в ее составе были самоходные артиллерийские установки «Штурмгешюц» в количестве одной батареи (3 штуки). Последние, впрочем, использовались достаточно интенсивно — батареей по итогам боев было заявлено об уничтожении 36 советских танков. Кроме того, 256-й пахотной дивизии были приданы 88-мм зенитные орудия. Так что противником новых советских танков Т-34 и КВ стала тяжелая артиллерия (калибром до 150-мм) и зенитные орудия — вполне достойный оппонент, как показали последующие бои.

Для торможения движения 6-ro мехкорпуса противник привлек 8-й авиакорпус пикирующих бомбардировщиков. Немецкие самолеты ожесточенно атаковали советские танки, причем кроме бомб применялась специальная фосфорная смесь. Командир корпуса генерал-майор Хацкилевич вынужден был выводить части из-под ударов авиации. 4-я танковая дивизия в 18:00 24 июня 1941 года сосредоточилась в районе Лебежаны, Новая Мышь, имея потери до 20–26 % от начального состава — главным образом, за счет легких танков. Как докладывал комдив в штаб фронта, танки КВ не всегда несли потери, даже от прямых попаданий бомб. 7-я танковая дивизия к исходу дня вышла в район Кузница — Старое Дубовое, где завязала бои с немецкой пехотой. 29-я моторизованная дивизия развернулась на фронте Кузница — Сокулка, прикрывая левый фланг корпуса.

На этот же рубеж отходили части 27-й стрелковой дивизии 3-й армии под давлением 162-й и частей 87-й пехотных дивизий.

25 июня бои продолжились. Из-за отставания артиллерии, артиллерийская подготовка перед атакой и сопровождение огнем наступающие танки не производились. Противотанковая оборона противника уничтожалась танками, которые при этом несли большие потери. Практически не применялись обходные маневры немецких опорных пунктов, а атаки в лоб успеха не приносили. Небольшие тактические вклинения в оборону противника заканчивались налетом авиации противника и отводом танков из-под удара с воздуха. 29-я моторизованная дивизия своим правофланговым 128-м полком в районе Кузница вступила в бой с подошедшей 162-й пехотной дивизией. Не выдержав немецкой пехотной атаки с артиллерийским сопровождением, полк попятился на линию Номики, Заспиче. В тыловой район этой дивизии отходили части 27-й стрелковой дивизии, которые спешно приводились в порядок.

За левым флангом 29-й дивизии в лесу западнее Богуше сосредотачивалась кавалерийская дивизия 6-го кавалерийского корпуса. Дивизия с утра 25 июня в исходном районе для наступления (Маковляны, колхоз Степановка) подверглась сильной бомбардировке с воздуха, продолжавшейся до 12 часов дня. Кавалеристы были рассеяны и в беспорядке начали отходить в леса юго-западнее Нова Воля. Правее моторизованной дивизии вел бой 13-й танковый полк 7-й дивизии. В районе Старое Дубовое пытался атаковать 14-й танковый полк этой же дивизии. Имея всего четверть заправки, соединение к исходу дня перешло к обороне на линии Скоблянки, Быловины. Командир дивизии писал: «В частях дивизии ГСМ были на исходе, заправки производить не представлялось никакой возможности из-за отсутствия тары и головных складов, правда, удалось заполучить одну заправку из сгоревших складов Кузница и М. Кринки (вообще ГСМ добывали, как кто сумел)».

В полосе 14-го полка в районе Зубрзуца, Горчаки-Гурне, Бабики действовали части 36-й кавалерийской дивизии, собранной после разгрома авиацией противника 24 июня. Оба соединения весь день подвергались воздействиям авиации противника. 4-я танковая дивизия вышла к населенному пункту Индура и в 13 часов, развернувшись на запад, нанесла удар в направлении Кузница, во фланг оборонявшемуся перед главными силами корпуса противнику. Дивизии удалось несколько потеснить немцев и выйти к Старому Дубовому, прежде несколько раз атакованному 14-м танковым полком. Однако дальнейшее продвижение советских танкистов было остановлено.

Управление частями и соединениями корпуса нарушилось, дивизии вели бои, не связанные единым замыслом, без связи с вышестоящими штабами и соседями по фронту. Неудивительно, что в таких условиях корпус начал разваливаться. Штаб КМГ, располагавшийся в лесу в 2 километрах северо-западнее Уснаж Гурна, не имея собственных средств связи, не смог взять управление в свои руки.

Командующий Западным фронтом Д. Г. Павлов вечером 25 июня отдал командиру 6-го мехкорпуса распоряжение:

«В 3-ю и 10-ю армии. Командиру 6-го механизированного корпуса.

Немедленно прервите бой и форсированным маршем, следуя ночью и днем, сосредоточьтесь Слоним. Свяжитесь радио Голубевым и непосредственно мною. Начале движения, утром 26, и об окончании марша донесите. Радируйте состоянии горючего и боеприпасов.

Павлов, Климовских, Фоминых».

На документе отметка: «Отправлен 25 июня 1941 года в 16 часов 45 минут».

Так фактически закончился контрудар конно-механизированной группы генерала Болдина. Столкнувшись с сильной противотанковой обороной противника, поддержанной сильной авиацией, войска группы, не имея достаточно горючего и боеприпасов, не смогли преодолеть сопротивление противника и понесли огромные потери. Управление войсками было потеряно. Тем временем ситуация вокруг Белостока резко ухудшилась. Войска 3-й и 10-й армий Западного фронта оказались в двойном «мешке». Одно кольцо окружения было организовано пехотными дивизиями немцев в районе Белостока, а второе кольцо замыкалось с помощью моторизованных корпусов Гота и Гудериана. Попавшие в «пехотное» кольцо и сумевшие вырваться из него на восток части попадали в кольцо окружения в районе Минска.

В ночь на 26 июня первой отошла 4-я танковая дивизия. Ее поредевшие части переправились через Свислочь и продолжили отход в восточном направлении, оставляя на дорогах танки, автомашины и другую технику, не имевших горючего и боеприпасов. К сожалению, это последнее, что нам известно об этом соединении. Командир дивизии генерал-майор танковых войск Потатурчев попадет в плен. Упоминания об отдельных подразделениях дивизии встречаются вплоть до Слонима.

7-я танковая дивизия 26 июня еще некоторое время сохраняя боеспособность, удерживала от бегства 128-й мотострелковый полк 29-й дивизии и остатки 36-й кавалерийской дивизии. В течение дня дивизия пятилась на юг. В 21 час того же дня дивизия, прикрывая отход частей 29-й моторизованной и 36-й кавалерийской дивизий, свернет оборону у населенного пункта Крынки и восточнее переправится через реку Свислочь. Это стало началом беспорядочного бегства.

Считается, что генерал Болдин оказался в окружении и был отрезан от войск своей группы. Это не совсем так. В своих мемуарах генерал пишет, что до 26 июня 1941 года он находился в боевых порядках, непосредственно контактируя с командиром 6-го кавалерийского корпуса.

Потеряв управление войсками, генералы решили отходить разными маршрутами. Болдин пошел на восток, взяв с собой всего несколько офицеров. По пути они встретили также выходившую на восток группу командира 8-й противотанковой бригады полковника И. С. Стрельбицкого. Эта объединенная группа позже получила название «группа Болдина», имя полковника Стрельбицкого обычно не упоминалось[72].