была не ахти какой красотулей. Как у меня тогда, в «Цилиндре», на тебя встал — не понимаю даже.

— Тварь! — прошипела моя спутница и синей молнией рванулась вперед, явно собираясь устроить злорадно хихикающей Камышовой козью рожу.

Вот только ничего у Жанны не вышло. Та очень ловко сцапала ее в тот момент, когда пальцы девушки, растопыренные наподобие птичьих когтей, почти достигли лица противницы, крутанула и впечатала в стену, после чего моя помощница на какое-то время покинула помещение. Надеюсь, что лишь на время.

— Ловко — признал Николай за моей спиной — Сдается мне, он твою девчулю полетать отправил?

Да, Жанна потерпела неудачу, но даже этим сослужила неплохую службу, выиграв для меня пару секунд, достаточных для того, чтобы я смог сократить расстояние и нанести тому, кто засел в теле модели тычок в грудь обеими руками. Разумеется, с произнесением при этом заветной фразы, необходимой для вышибания особо нахальных призраков из людских тел.

Дарью удар отбросил к стене — но и только. Не вылетела из нее синяя, с чернотой внутри, фигура, а она сама не издала протяжный выдох, как обычно в таких ситуациях случается.

Вообще ничего не произошло.

— Не получилось? — ехидно хохотнула женщина и сплюнула на пол кровавый сгусток. Я ей крепко губу расшиб, когда ногой ударил — Обидно, да? А вот и ответочка!

Нет, ну как же быстро она двигается, а? Я даже среагировать не успел, за что и огреб по полной. Сначала ее колено воткнулось мне в пах, а после и в глазах искры вспыхнули, потому что оно же долбануло меня по лицу, да еще с добавкой кулаком по затылку. Классика жанра, однако.

Больно то как, блин!

— Помогите! — заорала вдруг Камышова, раздирая на себе аж до пупка и без того уже изрядно замурзанное платье, под которым кроме красивого тела предсказуемо ничего не оказалось — Аааааа! Не надо, пожалуйста! Не трогайте меня!!! Неееет!

Ответ на вопрос «это она чего еще удумала?» появился почти незамедлительно, приняв образ двух крепких ребята в черных майках, на которых было написано название клуба. Хорошая у сидящего в теле модели поганца реакция, ничего не скажешь. И со слухом все в порядке.

— Вы чего творите, твари? — рявкнул один из них, глядя на меня, согнувшегося в три погибели и Николая, с лица которого еще не сошла нездоровая краснота, а также расхристанную Дарью, которая для полноты картины еще и кровь, сочащуюся из разбитой губы, по подбородку размазала — Да я вас сейчас в асфальт закатаю!

И ведь даже не скажешь ничего, окажись я сам свидетелем подобного, тоже особо думать не стал бы. Все же очевидно — два черта решили под шумок присунуть красивой бабенке, не особо заморачиваясь тем, хочет она того или нет.

— Ребята, спасите! — жалобно проныла Камышова — Они меня изнасиловать хотят! А вон у того «ствол» на кармане, так что осторожнее!

— Полиция! — тут же произнес Николай, сунув руку в карман, как видно, за удостоверением.

— Да пофиг! — ответил один из крепышей и его немаленький кулак врезался в глаз оперативника, отбросив того к стене.

Наша противница ехидно хихикнула, шмыгнула точеным носиком, и рванулась в полутемный коридор, который, подозреваю, вел прямиком к черному ходу. И это было очень, очень плохо. Ищи ее потом в большом городе. Вернее того, кто в ней окопался.

И еще — как так-то? Почему Осьмянина не вышибло, как пробку из бутылки с шампанским, из тела модели? Надежный же способ, проверен не раз и не два, всегда срабатывал. А тут — нет, что очень и очень скверно. Есть у меня пара предположений, отчего так получилось, и одно из них другого хуже.

Тем временем охранники совсем уж разошлись, один из них еще пару раз саданул Николая, который от первого удара толком не отошел, а второй, недобро щерясь, подскочил ко мне, несомненно, собираясь отделать как бог черепаху.

Само собой, меня подобный расклад совершенно не устраивал. Во-первых, я вообще очень не люблю, когда меня бьют, во-вторых, с синяками мне ходить не улыбается, я все же не школьник уже. И, наконец, нет у меня времени на эту канитель, чую если мы сейчас Дарью упустим, то после, может, вообще не найдем. А я своему чутью привык доверять.

Черная длинная игла, один из прощальных подарков Генриетты, уколола охранника, который уже занес над моей головой здоровенный кулак совсем незаметно, комар — и тот ощутимее кусает человека. Но этого вполне хватило для того, чтобы здоровяк в черной майке рухнул как подкошенный, крепко при этом приложившись затылком о пол. Надеюсь, он остатки мозгов себе не отбил.

Надежная штука парализующее зелье. А если учесть, что оно, по сравнению с тем, которым я пользовался несколько лет назад, изрядно модернизировано, в подобных ситуациях и вовсе незаменимая. Пролежит теперь этот красавец тут три часа, а когда очухается, то не вспомнит, что именно с ним происходило последние минут тридцать до того, как сознание было потеряно. Так, какие-то расплывчатые образы останутся в памяти, да еще жуткая головная боль, которую никакими таблетками не забьешь. Такова плата за амнезию, дурман-трава штука такая, жестокая.

Следом за ним в принудительную нирвану отправился и тот охранник, который метелил Николая.

— Где? — просипел разбитыми в хлам губами оперативник и злобно сверкнул глазами, один из который начал стремительно заплывать.

— Там — ответил я и указал то направление, в котором скрылась неугомонная модель — Давай, догоняй!

— Ага — сплюнул на пол кровавые сгустки Нифонтов — Идем.

Он отлепился от стены и неожиданно резво двинулся вперед, по дороге сначала пнув свернувшегося калачиком охранника, а после обогнав меня.

И все равно ушла бы от нас Камышова, больно большой ей временной драфт выпал, аж в несколько минут. Для кого-то они ерунда несчитовая, иные музыкальные треки в несколько раз больше по длительности, но в вопросах случившегося у нас тут «убегай-догоняй», когда все решают секунды, это просто гигантская фора.

Жанна. Нас выручила Жанна. Ее нереально взбесило поведение бывшей неприятельницы, оттуда, надо понимать, и взялись силы, которых моей спутнице достало на то, чтобы придержать свою давнюю врагиню в считанных метрах от заветной двери, ведущей к свободе.

— Отцепись, дрянь! — визжала Камышова, пытаясь сбросить с себя обвившую ее руками и ногами Жанну — Исчезни, шлюха!

— Сама ты шлюха! — орала моя помощница, частично сменившая привычный светло-голубоватый цвет на неприятно-багровый. Особенно мне не понравилось некое пятно, пульсирующее там, где у человека находится грудная клетка —