назад, но очередной «зверь» прыгнул на неё сверху, и Ясену пришлось ускоряться небывалыми ранее темпами, чтобы успеть перехватить наглую тартарианскую «собаку». Стрелять он не мог, боясь попасть в геянку, поэтому начал действовать прикладом карабина как дубиной. «Пёс» отлетел от удара на пару метров, что дало шанс Ясену выстрелить.

Истома бросилась бежать.

В голове «зашипел» Нестор:

«У них парализаторы!»

Он выстрелил, не целясь, очередью, опустошая магазин, уловил движение сбоку и успел увидеть сначала облако шаров с глазами, зависшее над ущельем, а потом падающую сверху лапу «паука». Последнее, что он успел услышать, были вскрик Истомы: «Ясь, они!..» – и ликующий вопль младшего Кроули:

– Попался, гадёныш!

Потом в голове взорвалась световая бомба, и он перестал слышать, видеть и чувствовать.

Часть III

Предназначение

Ясен и Габриэль

Гость нежданный

Кадас опять говорил правильные вещи, что молодёжь стала больше развлекаться, что кочевники обнаглели, торгуя наркотой, что общину заполонили синайцы и вьеты, и снова Влад его не слушал, отлично зная, чем закончит держатель Веры: попросит помощи на строительство новой Каабы.

– …дать сотни две дружинников, – сказал Осокорь, теребя бороду, и Влад очнулся.

– Дам я тебе дружинников, да только не успеете вы каабу построить.

Глаза кадаса округлились.

– Почему?!

– Грядёт новая катастрофа.

– Ещё одно Падение, что ли? – скептически хмыкнул Осокорь.

– Вознесение, – улыбнулся Влад.

Осокорь поскрёб бороду, не зная, как воспринимать слова старосты, поднялся, огромный, круглый, осанистый.

– Так я скажу воеводе?

– Я сам скажу.

Осокорь попытался поклониться, у него это вышло плохо, и он удалился из светлицы, шагая тяжело и нешироко.

Влад побарабанил пальцами по столу, перебирая в памяти дела, которые необходимо было закончить до вечера, но перед глазами стояло лицо сына, в ушах звучал его мысленный голос: «Отец, помоги!» – и это сбивало с мысли и мешало работать.

В светлицу вбежала запыхавшаяся, высокая, тоненькая Ярыся, сестра Ясена.

– Пап, мы на озеро поедем?

Влад расцвёл, разглядывая восемнадцатилетнюю девушку. Она была так похожа на Улыбу, что защемило сердце.

– Поедем.

– Можно, с нами Митя поедет?

Митяй, сын Павленка, соседа Величей, давно поглядывал на красивую соседку и явно не прочь был заслать сватов.

– Ну, коли он не возражает, возьмём.

Ярыся подпрыгнула, захлопала в ладоши, чмокнула отца в щёку, побежала к двери. Уже на пороге оглянулась:

– Пап, я тебя люблю. А Ясь скоро вернётся? Скучно без него.

Влад помедлил с ответом, так как знал, что сыну намечена дальняя дорога, без возвращения в родные пенаты.

– Поскучай ещё немного.

Ярыся умчалась, но дверь открылась снова, пропуская Улыбу.

– Что это с ней? Чуть с ног не сбила.

– Пообещал взять Митяя на озеро.

Лицо жены опечалилось.

– Так уже купаться нельзя.

Влад подвинулся, приглашая Улыбу сесть.

Вода в озёрах и морях изменилась, стала вязкой, густой, и лишь кое-где по поверхности озёр плавали «окна» чистой жидкой воды. Чтобы готовить пищу, её надо было доводить до кипения.

– Какое-никакое, а развлечение.

Она села рядом, подпёрла щёку кулачком.

– Всё плохо?

– Ну, почему всё? – слабо улыбнулся он. – Проблемы решаются, хотя и не без скрипа. Свадьбу скоро сыграем. Жизнь продолжается.

– Воевода говорит: надо прожить жизнь так, чтобы больше не хотелось.

– Шутит.

Помолчали. Потом Улыба задала вопрос, который Влад ждал:

– Ясь вернётся?

– Что вы заладили одно и то же? – притворно рассердился он. – Вернётся, не вернётся… Вернётся! А когда – не ведаю. Ты же знаешь, какая перед ним поставлена задача.

– Какая? – не обиделась Улыба. – Уже месяц от него ни слуху ни духу.

Влад хотел признаться, что недавно разговаривал с сыном через поле Сил, и Ясен просил помощи, но говорить это жене не стоило. До тех пор, пока сын не отзовётся. Потому что с тех пор Влад так и не смог больше дотянуть канал пси-связи до Ясена, сын замолчал.

– Я уверен в одном: он – надежда наша! – твёрдо сказал Влад. Взял руки жены в свои, поцеловал пальцы. – Верь, он сделает всё, чтобы жизнь наша изменилась к лучшему.

– Верю, – печально склонила голову женщина, виновато встрепенулась под его взглядом. – Больше не буду грустить, пусть ему сопутствует удача.

В дверь постучали.

Улыба встала.

– Не буду мешать.

Дверь открылась, впуская вестового. Улыба вышла.

Будет и грустить, и плакать, и переживать, подумал Влад, глядя жене вслед,