Дядя Павел и вся наша компания скрывались от посторонних глаз на берегу одного из дальних прудов. Мы сидели на поваленном дереве и обсуждали последние события. Нам было о чем рассказать друг другу. Я сообщил изумленному дяде Павлу о том, как в начале лета мы сразились с Душой дома и очистили животворный источник, поведал о судьбе Ивана и Аглаи, рассказал про неудавшуюся попытку Странника воспользоваться Машиной Счастья.

– Короче, он сломал эту машину и решил устроить ад на Земле каким-то иным способом, – закончил я свой удивительный рассказ. – Лора с ним, и они не остановятся. Мы оказались бессильны.

– Дядя Павел, Странник не раз говорил, что не имеет никакого отношения к свалившимся на Антона бедам. Это правда?

– Похоже на то, Александра. Вы многое разузнали о нашем прошлом, но не все. Рыжеволосая ведьма не только заколдовала источник и превратила дом в чудовище. Своей безумной, слишком сильной, страстной, разрушительной любовью к дочери Стефания нарушила баланс добра и зла. Ее чувства бумерангом ударили по семье Евгения Орлова. На наш род пало проклятие. С тех пор все, кто родился в этом доме, все, в чьих жилах течет хотя бы капля крови Орловых, оказались обречены на страдания и безвременную гибель.

– Какой ужас! – всплеснула руками сестренка. – Почему вы не уехали отсюда? Надо было все бросить и бежать!

– От проклятия не убежишь. К тому же почти все члены нашей семьи не верили в него. Были иные времена – молодежь боролась с суевериями, религию считали пережитком прошлого, топтали иконы, разоряли церкви… Кто стал бы тогда слушать старую сказку о семейном проклятии! Только бабушка Тата, пережившая в раннем детстве весь этот кошмар и собственными глазами видевшая гибель Стефании и Лизоньки, знала страшную тайну дома. Бабушка как могла оберегала близких от таившегося в его стенах зла, но никто не хотел знать об этом. Многие члены моей семьи умирали молодыми, но их безвременный уход списывали на годы лихолетья – революцию, коллективизацию, Отечественную войну. Тогда очень многие жизни обрывались до срока. Годы шли. На мою долю не выпало грозных испытаний, я родился в относительно благополучное послевоенное время. Я рос, как все мальчишки, и, как они, избегал казавшуюся нам сумасшедшей старухой бабушку Тату.

– Н-не понимаю. Судя по вашему рассказу, ей должно быть больше ста лет! – удивился сидевший рядом с Бальтом Ромка.

– Бабушка Тата умерла совсем недавно, в начале этого лета, – откликнулась Саша. – Она погибла, спасая нас. Всю жизнь она смиряла злые силы дома и потому пережила свой век. Чувство долга оказалось сильнее смерти.

– Именно так, Александра, – вздохнул дядя Павел, – но в былые годы я воспринимал все совсем иначе. Мне долго не везло в любви, личная жизнь не складывалась, вдруг я встретил Ирину – девушку, которая сделала меня самым счастливым человеком на свете. Это была любовь с первого взгляда. Мы строили грандиозные планы, витали в облаках, и наша свадьба неотвратимо приближалась. За день до этого торжественного события бабушка долго беседовала со мной. Она предупредила о родовом проклятии и сказала, что я должен пожертвовать своим благополучием и не втягивать в этот порочный круг других людей. В противном случае проклятие автоматически перейдет и на моих будущих детей. Я очень разозлился, посчитал слова старухи полнейшим вздором и ушел, хлопнув дверью. Ирина стала моей женой. Мы жили очень счастливо и дружно и вскоре на свет появился наш первый сын Борис, а потом, спустя четыре года, – Антон. Ничто не предвещало беды. Мальчишки росли, старший пошел в школу, и вдруг случилось непоправимое – Боря погиб. Официально считалось, что он утонул в пруду…

– А на самом деле его погубила Душа дома, которую случайно разбудили делавшие ремонт рабочие.

– Это не случайность, Мишка. Борис был обречен с самого начала. Он все равно бы погиб – такова сила проклятия. Только на могиле сына я вспомнил о пророческих словах бабушки Таты и пошел к ней за утешением и советом. Оказалось, что опасность грозит и Антону. Раз в четырнадцать лет монстр приходит за своей жертвой, и надо откупиться от него, дать что-то в замену, иначе… Недавно вы отмечали день рождения Тошки, ему стукнуло четырнадцать. Бабушка была хорошо осведомлена в магии и колдовстве, она научила меня, как я должен поступить, чтобы спасти сына, отсрочить на полтора десятка лет страшную беду. Мне оставалось только исполнить ритуал, но тут появился этот парень с прозвищем вместо имени и бросил меня в темницу. Теперь я даже не знаю, жив Антон или нет.

– Когда я видел его последний раз, он был опутан паутиной и не двигался.

– Скверно.

– И что теперь?

– Теперь, Мишка, я вернусь в дом и попытаюсь спасти Антона, чего бы мне это ни стоило.

– Мы надеялись, что вы знаете, как остановить Странника, – вздохнула сестренка. – Он нас отпустил, не стал преследовать, а это означает только одно – Странник уверен, что мы не сможем ему помешать.

– Я займусь этим красавчиком, и, может быть, все вместе мы придумаем, как поставить его на место, но сперва я должен спасти сына. Остальное – потом.

Какое-то время мы сидели, молча уставившись на блестящую гладь пруда, а потом дядя Павел заговорил о бытовых проблемах, которые, признаюсь, очень занимали и меня, и Александру. Дядя сказал, что сходит к нескольким своим знакомым, и если все сложится удачно, то наша компания сможет пожить у кого-то из них пару дней.

– Возможно, к тому времени все уладится и мы вернемся домой. Знаете, ребятки, давайте встретимся часика через два в привокзальном сквере. Если я не найду вам кров, то хотя бы денег займу. Со мной не ходите, не стоит привлекать лишнего внимания. До скорого!

Мы простились, посоветовав дяде Павлу не попадаться никому на глаза и не терять бдительности, поскольку агентом Странника мог оказаться любой человек. Только теперь я заметил, что очкарик не принимал участия в нашем разговоре, а уединился с Бальтом на соседней полянке. Оба сидели на траве и внимательно смотрели друг другу в глаза.

– Прости, Бальт, я так ничего и не понял… – вздохнул Ромка, а пес тихонечко заскулил и несколько раз дотронулся до его руки передней лапой.

– Эй, Ромка, чем ты занят?

– Подожди! – Он досадливо отмахнулся, продолжая смотреть на собаку. – П-понимаешь, Бальт, я не могу усечь самого главного. Давай попробуем в другой раз, а то голова разболелась.

Пес резво вскочил на ноги и, пробежав мимо меня, направился к пруду. Вскоре за нашими спинами раздался громкий всплеск и фырканье – похоже, Бальт решил немного поплавать.

– Мне кажется, я его понимаю, – сообщил Ромка, протирая стекла очков. – П-первый раз я почувствовал это в подземелье, тогда Бальт внушил мне, на какую грань ключа надо нажать, чтобы открыть темницу. В какой-то момент мне удалось увидеть мир его глазами. А теперь… Я почти понял, что он хочет сказать, а потом все рассыпалось и заболела голова.

– Похоже, ты перегрелся на солнышке, – я хлопнул очкарика по плечу. – Бальт очень умный, замечательный пес, настоящий герой. Он прекрасно понимает человеческую речь, с этим никто не спорит, но чтение собачьих мыслей, извини, Ромка, – это слишком! Знаешь, мы с Александрой близнецы, у нас очень тесный эмоциональный контакт, но обменивались мыслями на расстоянии мы только однажды, да и то это было в другой реальности, и кто знает, возможно, там телепатия – норма. В нашем мире такого не бывает!