Аннелизе следила за водолазами с высокого холма между двумя бухтами. В гавани собралась целая толпа: все молча наблюдали за действиями спасателей, надеясь, что кита удастся вызволить из западни.

Аннелизе достала бинокль и разглядела в людской толчее мужчину из службы охраны морских животных, Мака Петерсена. Теперь, зная, кто он такой, Аннелизе поняла, что видела его и раньше на берегу неподалеку от Долфин-Коттеджа. Этот Петерсен иногда выходил в море на небольшой рыбачьей лодке, сплетенной из ивняка и обтянутой брезентом. Большинство рыбаков на островах плавали в таких же посудинах. Еще у него была собака, лохматая и грязная, настоящее чучело. Аннелизе видела пса на берегу вместе с хозяином и решила, что эти двое стоят друг друга. Заметив Петерсена, она резко свернула в сторону. К чему соблюдать видимость вежливости с этим чужаком?

Позднее, наблюдая в бинокль за безуспешными попытками спасателей помочь несчастному киту, она увидела, как искренне огорчился Петерсен неудаче, и пожалела, что была с ним так груба. В конце концов, он действительно сделал все что мог.

— Знаешь, я, пожалуй, съем еще кекс, — решила Бет. — Я тут прочла одну книжку про питание беременных, там говорится, что кексы отлично восстанавливают силы. Молоко тоже идет нам на пользу, я пью его целыми литрами. А потом давайте пойдем к бабушке в больницу. Я не хотела бы задерживаться там надолго, — призналась Бет. — Не знаю, выдержу ли. Мне нельзя расстраиваться из-за ребеночка, но я должна попрощаться с бабушкой.

— Ладно, — согласилась Аннелизе, борясь с подступающим отчаянием. Мысль, что Лили не станет, казалась невыносимой. Жизнь превратилась в сплошной кошмар, и Аннелизе вдруг почувствовала в себе холодную решимость этому помешать.

Она подумала о полумертвом ките, запертом в тесной бухте. С каждым днем жизнь утекала из него капля за каплей. Аннелизе устало закрыла глаза. Ей хотелось нырнуть в темную толщу воды и медленно опуститься на дно вместе с китом.

— Миссис Кеннеди? — Доктор Уилан поднял голову от своих записей и взглянул на Аннелизе, входящую в кабинет. — Чем могу служить?

— Сделайте мне лоботомию, — не задумываясь ответила Аннелизе. — Немного подровняйте мои мозги. Совсем чуть-чуть.

Вот бы действительно взять и выстричь все эти запутанные, мрачные мысли, как подстригают секущиеся концы волос. Как было бы славно.

Доктор отложил ручку. Он был моложе Аннелизе, и ей это нравилось. Молодые врачи всегда стремятся следовать последним веяниям науки. Старушка доктор Мастерсон превращалась в ходячий кошмар, когда заходила речь о депрессии. Несмотря на кучу ученых степеней и почетных званий, она была ревностной сторонницей строгого самоконтроля и настойчиво твердила одну-единственную рекомендацию: «Возьмите себя в руки, дружочек». Эта дама свято верила, что депрессию можно легко побороть, практикуя так называемое позитивное мышление. В конечном счете Аннелизе пришлось отказаться от визитов к ней и найти себе другого врача, в центре города, а вскоре после этого появился доктор Уилан. Он переехал в Тамарин десять лет назад, и за это время Аннелизе дважды обращалась к нему. Уилан оказался дружелюбным, добрым и знающим, он искренне желал помочь пациентке, и все же Аннелизе было нелегко обсуждать с ним свои проблемы.

Страдая от тяжелых приступов депрессии, она особенно остро ощущала свою никчемность, и тогда ей было чертовски трудно убедить себя, что и доктор не считает ее жалкой неудачницей.

— В последнее время спрос на лоботомию резко упал, — шутливо откликнулся доктор. — Тем более в амбулаторных условиях, — добавил он с улыбкой. — Что случилось, миссис Кеннеди?

Аннелизе закрыла глаза. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда и унижения. Стоять в приемной врача и умолять о помощи — что может быть ужаснее?

— У меня депрессия, — тихо сказала она. Еще одна крошечная белая таблетка, проглоченная всего полчаса назад, сделала ее безразличной ко всему и приглушила на время желание разрыдаться. Это была последняя таблетка. — Пожалуй, мне следует вернуться к антидепрессантам.

Будь проклят Эдвард и его чертова стерва, это из-за них она сейчас здесь!

— У вас есть на то особые причины? — поинтересовался доктор Уилан, принимая серьезный тон.

В ответ Аннелизе ударилась в слезы, невзирая на таблетку.

Полчаса спустя она получила рецепт на уже знакомый ей мощный антидепрессант и еще один краткосрочный рецепт на лекарство, которое должно было помочь ей продержаться, пока не подействует более сильное средство.

— Приходите ко мне в любое время, — предложил доктор Уилан, когда Аннелизе собралась уходить и остановилась в дверях кабинета, вытирая покрасневшие от слез глаза.

— Спасибо, — пробормотала она, зная, что не придет. К чему? Разве существует лекарство от ее болезни? Все эти бесчисленные таблетки, прописанные доктором Уиланом, способны лишь на время приглушить боль. Аннелизе хотелось вновь почувствовать себя счастливой, хотелось ощутить уверенность в завтрашнем дне. Возможно ли это? Кто знает…

Дома она заварила себе чай, выпила лекарство и легла в постель. После истерики в кабинете врача голова у нее раскалывалась, и Аннелизе решила немного отдохнуть, прежде чем начать готовить обед. Бет с Маркусом собирались уехать на следующее утро, а пока отправились в больницу к Лили, что дало Аннелизе возможность незаметно нанести визит доктору Уилану. Она не рассказывала Бет о своих переживаниях, а та не спрашивала, как чувствует себя мать.

Это вполне объяснимо, уговаривала себя Аннелизе. Бет хочет защитить от стресса своего еще не родившегося ребенка. Любая мать поступила бы точно так же на ее месте. И все же Способность дочери равнодушно отвернуться от чужой боли больно задевала Аннелизе.

Бет не хотелось видеть мать плачущей и одинокой, поэтому она просто делала вид, что все в полном порядке.

Аннелизе обложилась подушками и укрылась пуховым одеялом. «Может, стоит продать дом?» — спросила она себя, уныла обводя глазами комнату. С этим милым, уютным коттеджем связано слишком много воспоминаний. Даже если попытаться перекрасить стены и полностью обновить обстановку, это ничего не изменит. Да и что тут можно придумать? Домик на берегу и должен быть именно таким, легким, бело-голубым. Нет, она не станет ничего переделывать. Продать дом — единенный выход. Придется поговорить об этом с Эдвардом, вернее, с его адвокатом. Аннелизе вообразила себе эту сцену: ее адвокат договаривается с адвокатом Эдварда. Впрочем, ни какого адвоката у нее не было. До сих пор она не особенно нуждалась в услугах юристов. Что ж, значит, надо будет нанять адвоката. Но только не в Тамарине. Нет, даже если этот законник окажется образцом осмотрительности. При мысли о том, что кто-то местный узнает все подробности их с Эдвардом разрыва, Аннелизе испуганно съежилась.

Она представила себе Нелл в кабинете юриста, ее скрюченную, как у ведьмы, спину и вкрадчивый голос: «Нет, Эдвард, удостоверься, что ты получишь половину всего, нет, больше чем половину».

Аннелизе передернуло от отвращения. Она решила пригласить адвоката из Уотерфорда и поручить ему все переговоры. Все должно быть сделано предельно просто и чисто, как при ампутации. Отсечь конечность, прижечь рану и уйти. Но куда ей идти? Остаться в Тамарине? Если Лили не станет, ей, Аннелизе, будет нечего делать здесь, а Лили вряд ли выживет.