Пол затрясся под ее ногами, захотелось их резко поднять… Кто-то закричал, ощущая то же самое. Но она продолжала молчать, упираясь ногами в пол и давя, стиснув зубы. Секунды превратились в часы, она слышала молитву Нины и вспомнила отца. Молился ли он, когда самолет падал в черные воды океана? О чем думал он? О чем кричал в последние секунды своей жизни?

– Пожалуйста… Даниэль… – Ее губы шептали его имя в молитве. – Ты сделаешь это…

Но лязг металла и крен носовой части заставил ее замолчать и посмотреть на салон. Она сидела выше всех. Нос упал. Люди ахнули, хватаясь за спинки кресел перед ними. Сила тянула в носовую часть, и лишь ремни удерживали, заставляя сидеть неподвижно, чуть дыша и прислушиваться к двигателям. Они продолжали работать, таща по полосе их самолет, раздирая металл обшивки кабины пилотов. Время остановилось вместе с дыханием.

Даниэль держал нос самолета параллельно земле до последней возможности, нажимая на тормоза. Но так не бывает! Голос Карима в наушниках лишь мешал.

– Я больше не могу его держать, – прошептал Даниэль, – он не поддается. Он падает. Лучше это сделаю я.

– Отпускай плавно! – крикнул Карим.

– Семьдесят узлов. – Марк руками уперся о панель перед ним, ожидая удар.

– Хорошая скорость, чтобы прокатиться по полосе без шасси. – Даниэль плавно опустил нос, и толчок заставил его упереться о бортовую панель. Силой его потянуло вперед, сдерживали лишь ремни и ноги упирались в педаль тормоза. – Давай же, тормози!

Он видел в окно лишь серый асфальт и слышал скрежет металла, который резал слух сильнее красной кнопки. В мыслях рисовалась картина, как двигатели волочатся по земле и взрываются, окутывая салон адским пламенем.

– Что у меня с двигателями? – прокричал он Кариму.

Тот ответил лишь после короткой паузы, которая показалась Даниэлю бесконечной:

– Второй и третий касаются полосы, но искр я не вижу. Ты хорошо сбавил скорость перед посадкой. Я готовился к худшему.

– Отлично, – прошептал капитан. Эта новость радовала, как и та, что они замедлились настолько, что скрежет смолк. За ним стих раздражающий сигнал красной кнопки. Самолет остановился быстрее, чем предполагал Даниэль.

Теперь необходимо было вывести людей за минимальное время. Его все еще пугали раскаленные двигатели.

– Экипажу начать эвакуацию, – спокойно произнес он в микрофон, давая понять людям, что все в порядке. Он прекрасно знал, что начнется паника, пассажиры будут давить друг друга, направляясь к аварийным выходам. Сейчас он не мог сказать наверняка, есть ли травмы, но был уверен, что будут.

– Боже! – крикнул Марк, перекрывая подачу топлива. – Боже, Даниэль, мы сделали это!

– Да. – Даниэль расстегнул ремни, пытаясь встать. – Но надо выводить пассажиров. Отключай все системы, я помогу людям в первом салоне.

Встать с кресла, которое накренилось под углом к земле, оказалось сложно. Даниэль руками опирался на панель перед ним. Еще сложнее будет открыть тяжелую бронированную дверь из кокпита.

– Где Оливия? Это ее салон. – Марк начал выключать кнопки, но этот вопрос капитан оставил без ответа.

Даниэль наконец выбрался, толкнул дверь плечом со всей силой и вышел в салон. Звук от красной кнопки больше не закладывал уши, но крики пассажиров смогли перекрыть бы даже его. Он впервые столкнулся с паникой, их голосов были сотни, они переплетались между собой. Люди заполонили собой проход, и он с трудом пробрался к выходу, открывая дверь, вдыхая воздух свободы и выпуская долгожданный для них желтый выход на землю. На секунду он остолбенел от увиденного – носовая часть слишком близко к земле, аварийный трап волочился по ней. Можно спокойно бежать по нему, а не съезжать сидя.

– Съезжайте по одному, – скомандовал он, действуя по правилам. – Женщины и дети в первую очередь. Ноги держите прямо.

Внизу слышались сирены, и с каждой секундой их становилось больше, но эти звуки радовали его. Он помогал людям садиться и толкал их, передавая в руки спасателям. Съезжать было сложно, волнение достигло предела.

– Боже… – прошептал он, боясь подумать, как высока от земли сейчас хвостовая часть самолета.

Оливия первая подбежала к двери, открыла ее и выпустила надувной трап. Помедли она еще секунду, люди сами сделали бы это. Они были слишком нетерпеливы, чуть не столкнули ее вниз. Вниз… Она посмотрела туда и вскрикнула от ужаса:

– Как же пассажиры смогут спуститься?

Никто и никогда не учил спускаться по крутым трапам, которые даже не касались земли. Она впервые видела такое, сразу же представив, сколько жертв сейчас будет. Но выбора не было.

– Ноги вперед. – Она толкнула первого пассажира, затем второго, они скатывались слишком быстро – желание покинуть самолет прибавляло скорости.

Люди падали коленками на бетон, но адреналин заставлял их вставать и бежать дальше. Эвакуация началась раньше, чем подоспели спасатели… Сколько прошло времени? Оливия не следила за ним. Но им дано девяносто секунд.

Сирены машин и подоспевшие спасатели давали надежду на меньшие травмы. Надо просто передать пассажиров в их руки…

Оливия сидела на коленках возле входа, толкая пассажиров вниз. Колени стерлись в кровь, прядь волос выбилась из прически, но она не обращала на это внимания, лишь временами убирая ее тыльной стороной руки со лба.

– Оливия, это был последний пассажир, – крикнула Нина, пытаясь перекричать вой сирен, – теперь ты, я помогу тебе.

– Нет! – Ответ был прост. Оливия отрицательно замотала головой. – Нет, я еще не все сделала… Сначала ты.

Ей нужно было в носовую часть. Она не думала о том, что дорога опасна. Это противоречило инструкциям. Но она их столько уже нарушила.

– Живая ты ему нужнее. – Нина поняла ее мысли, пихая девушку к трапу. – Не делай этого! Тобой управляют эмоции, сейчас не время для них. Ты сделаешь только хуже ему и себе.

Нина права, адреналин заставлял делать безумные вещи. И, видимо, Даниэля тоже, раз он пошел на такое, не думая о своей репутации. И он оставил кокпит… Он оставил Марка одного! Ради трех слов для нее.

– Ты права, – сухо прошептала девушка и ступила ногами на трап. Внизу уже ждали спасатели, протягивая руки. Она села и зажмурила глаза, чувствуя, как Нина толкает ее. Внизу