– А как моя копия свяжется с вами? – спросил роп.

– Она – никак, – отрезал Фергюсон и тут же поправился: – Верней, ты никак не свяжешься. Будешь действовать самостоятельно.

– И как мы узнаем о результатах? – спросила Хатчинс.

– Об успехах – никак. А о неудаче узнаем точно.

– Считайте, что вы меня убедили, – согласился Лодырь. – Технический вопрос: «в относительной близости» – это сколько?

– Десятью километрами ниже, – ответил Фергюсон.

– Роботу потребуется немало времени, чтобы вскарабкаться на такое расстояние.

– Ну да, – согласился инспектор. – Так что лучше примемся за дело поскорее.

Он развернул кресло и показал кабель, присоединенный к айфинку, от которого уходил в стол другой провод.

– Сохраняйся, – сказал Фергюсон.

– Ладно, – согласился робот.

Ощущения перехода не было, не сохранилось никаких воспоминаний. Вот Лодырь согласился сохраниться – и сразу же вокруг возник мир кажущихся бессмысленными контуров: сочленяющиеся прутья, пересекающиеся цилиндры, решетки. Сбоку поблескивает черная поверхность. За геометрической правильностью сетки – фрактальный хаос, множество оттенков сумрака, в центре – яркая точка.

Странное тело: число конечностей не то, непонятные ощущения.

И непривычные размеры.

Знание, пришедшее без обучения, чье-то присутствие. Миллисекундой позже – поток детальной информации из памяти, от множества датчиков и сенсоров.

И не ощущается ничье разумное присутствие.

Еще миллисекунда – и явственное ощущение своего отличия от того Лодыря, который послал копию своего «я» в неизвестность. Ярость и боль объединили личность и ощущения Лодыря-2 в единое целое.

Его новый носитель выглядел как гибрид тарантула с мультиинструментом. От округлого центрального узла отходили линзы, волноводы и антенны, а также восемь конечностей, каждая из которых могла нести набор манипуляторов и инструментов, подсоединяемых к контактам и гнездам между сочленениями. На кончиках щупалец – адгезивные подушечки с пальцами. Их можно было убрать, перемещаясь по ровной поверхности, и выставить, когда требовалось хватать, перенести груз или лазать.

Прутья и решетка были рамой ремонтной мастерской – конструкции, присоединенной к служебной лестнице. Рядом с ней располагались два массивных кабеля из углеродного волокна, по которым двигались кабины. Между кабелями виднелась паутина служебных лестниц, коммуникационных проводов и прочих структур без нагрузки. Увиденные пересекающиеся цилиндры оказались контрольным блоком и складом мастерской, где подзаряжались элементы питания, хранились смазки и крошечные цилиндры со сжатым газом, производились модификации и установка программ. Загрузка, породившая Лодыря-2, наверное, произошла через этот же канал. Робот осознал себя, когда семенил прочь от мастерской, мимо небольшой очереди своих собратьев.

Новые знания, пришедшие будто из ниоткуда, были набором умений робота-ремонтника и описанием его задач, а захлестнувший его поток информации, теперь классифицированной и упорядоченной, – координационными данными от таких же машин, суетившихся поблизости. Лодырь-2 данные рассмотрел и решил их пока игнорировать. Он проверил корректность установки драйверов, прошел по решетчатому полу и вскарабкался на служебную лестницу.

В тысячах километров внизу, за сходящимся в точку кабелем, лежала окутанная наползавшей ночью Атлантика. Вверх тянулись сплошные ровные черные ленты – будто рельсы к горизонту. С высотой служебная лестница делалась почти невидимой, но направленный вдоль нее взгляд различал далеко вверху темное пятнышко – следующую ремонтную мастерскую. Ту, куда загрузилась копия Хардкасла.

Лодырь-2 посмотрел вниз, посмотрел вверх и полез.

Минуты тянулись, долгие, как часы. Лодырь-2 так и не сумел пока скорректировать внутреннее время и пытался убить его, обдумывая дело и свое нынешнее положение, а заодно высчитывая скорость, с какой врезался бы в океан, сорвавшись. Робот не питал иллюзий насчет своих шансов. Возможно, поиск Хардкасла не составит большого труда. Но как не дать ему совершить задуманное? Придется драться, а возможно, и погибнуть. И в такое незавидное положение Лодыря-2 поставило его исходное «я», с которым личность Лодыря-2 расходилась все дальше с каждой миллисекундой. Хотя он был, в сущности, тем же самым ропом, с теми же эмоциями и привязанностями, памятью и мыслями – но теперь новое «я» недоумевало и жалело о решениях, принятых тем, кто остался на Земле. Такое пренебрежение к независимому, полноценному существу, настолько близкому, насколько это вообще представимо! Отчасти это раздражение и негодование перенеслось и на Адама Фергюсона. Он послал старого друга на верную смерть с таким же хладнокровием, с каким пошел на нее и сам Лодырь.

Вспомнив разговор перед отсылкой копии, Лодырь-2 спокойно оценил, сколько он сможет просуществовать в нынешнем виде до того, как отдаление от оригинала сделает слишком трудным переключение в режим самопожертвования. Но представление о будущем устройстве своего разума – занятие, требующее немалых усилий. А они, в свою очередь, ускоряют отдаление от оригинала. К своему немалому удивлению, Лодырь-2 обнаружил, что время критического расхождения между личностями исчисляется всего лишь минутами.

Тогда он поспешно переключился в режим самопожертвования, и настроение сразу улучшилось. Лодыря-2 больше не тревожило мрачное и, несомненно, недолгое будущее. Главным стало выполнение задания, ярко обозначились жалость и сочувствие к жертвам Хардкасла, как прошлым, так и возможным будущим. Захотелось искупить свою вину. Ведь он, Лодырь, – полноценный член расследующей дело группы, на нем тоже лежит ответственность за общую неудачу. Он не смог предотвратить злодейства робота, обратившегося против людей.

Спустя несколько секунд после перехода в новый режим часть зрительной системы Лодыря-2 заняло послание – скан глубоко зашифрованного текста. Робот выудил из памяти кодирующий полицейский протокол. Дешифрованное послание выглядело так:

Раз ты это читаешь, значит, сумел переключиться. На письмо не отвечай – разве что пошли тестовый пакет на ай-пи адрес. Адам шлет тебе привет, Лодырь – тоже. Пожалуйста, помни: если после выполнения задания по необходимости или случайности тебе придется падать с лифта, твое тело сможет использовать конечности, чтобы управлять спуском, а на финальной его стадии заработает программа, превращающая углеродное волокно твоих суставов и топливных элементов в перепонки для планирования. Твое благополучное возвращение на Землю вполне возможно. К этому письму присоединен цифровой профиль твоей цели. Возможно, она уже изменилась или замаскировалась, но и такой портрет лучше, чем ничего.

Всего наилучшего,

Инженер

Лодырь-два загрузил профиль, послал тестовый пакет, сигнализируя о получении письма, и продолжил восхождение. Рядом прошла кабина, отчего лестница и кабели задрожали. Ее движение и судорога конструкций казались неимоверно долгими – словно бесконечный поезд все грохотал и грохотал по железному мосту. На самом же деле кабина была длиной в несколько сотен метров и промчалась мимо за считаные секунды. Лодырь-2 понаблюдал за ее удаляющимся тылом, размышляя, не лучше ли прыгнуть со служебной лестницы на следующую кабину и прокатиться, но после анализа динамики решил, что не стоит.