— Нет, миледи. И сир Хардинг знает об этом. И ваш дедушка тоже знает, он одобрил.

— О, как же это хорошо, Чёрная Рыба! — Она обняла его, прижавшись щекой к широкой груди.

— Это Роберт придумал. — Он осторожно погладил её по голове. — Сказал, что сир Гаррольд добрый рыцарь, и не дело заставлять его падать на шею коня, словно какого-то лицедея.

— Ох, сир, Роберт самый умный и добрый на всём свете, правда?! Он всегда всё придумает!

— Правда, дитя. А теперь беги с миром. А то вон септа уже все глаза проглядела…

Пир продолжался. Все три распорядителя ратного поля сошлись у ворот для краткого совета. Мнение было единогласное — первый день турнира не принёс никаких неожиданностей. Всё шло по плану.

Традиция и правда была очень красивая.

Из-за того, что сама «церемония преклонения дома Уэйнвудов перед домом Арренов», как уже прозвали в народе этот потешный турнир, занимала не слишком много времени, организаторы празднества постарались на славу, чтобы развлечь и знать, и простой люд. С самого утра публику забавляли жонглёры и арлекины с озорными обезьянками, смешили уроды-карлики, ставили свои представления кукольники. Менестрели всего за одну монету слагали песни на любой вкус — велеречивые баллады про храбрых рыцарей и прекрасных дев, или уморительные куплеты про простофилю-кузнеца, влюблённого во вдову булочника, к которой шастал по ночам молодой конюх. Живописец за те же деньги по мгновенному взгляду на указанную особу писал портрет или чиркал забавный рисунок.

В одной стороне шумно подбадривали петухов, что квохтали и бились на потеху зевакам. В другой шло состязание лучников, где главным призом была возможность сидеть на одной трибуне с невестой, пока жених «сражался» за право увезти её в Орлиное Гнездо. У ворот бродячий дудочник удивлял всех учёным медведем, который танцевал под незамысловатые трели. Вино и эль в этот день лились рекой — добрый лорд Роберт позаботился, чтобы его подданные могли пить задарма, сколько влезет, и славили щедрость своего господина.

Лорды были в великолепных камзолах и заколотых дорогими старинными аграфами плащах, рыцари в начищенных доспехах, купцы и сквайры в костюмах из лучшего сукна. Замужние леди, их дочери и служанки, знатные горожанки и богатые лавочницы — все в своих самых красивых нарядах — получили от улыбающихся цветочниц букетики лазоревых фиалок, перетянутых серебристой лентой. «Лорд Роберт и леди Грай желают вам счастья!» — говорили они, вручая цветы.

Плющ и еловые ветви увивали стены ристалища, гирлянды из роз оплетали рукояти факелов и древки трепещущих на ветру флагов. По периметру воткнули штандарты всех домов Долины, даже самых худородных и почти вымерших, сделав поле похожим на гигантскую торжественную залу. С бортика южной трибуны свисали полотнища двух знамён: сломанное колесо Уэйнвудов слева от кресла-трона главного распорядителя турнира, а справа белый сокол и полумесяц Арренов.

Несмотря на то, что предстоял не настоящий турнир, а, скорее, пышное торжество, устроители постарались по максимуму сохранить атмосферу реального рыцарского состязания. Стражники охраняли ворота и западную стену от черни, вооружённые и в доспехах Джон Ройс и Саймонд Темплтон степенно объезжали арену, присматривая, чтобы за места не возникало склок и ругани. Сир Илис горделиво восседал в своём кресле в окружении лордов и именитых рыцарей. И так же, как и накануне, он передал свиток с правилами сиру Саймонду, а тот глашатаю.

Бриндену Талли сегодня отводилась особая роль — в кольчуге и с мечом на боку он занял вчерашнее место Роберта на восточной трибуне между Грай и Лизой. Вокруг них расположились дочери и внучки лорда Годрика Боррелла, леди Аньи Уэйнвуд и Бронзового Джона Ройса. Чуть ниже уселись септа Ксантия, Миранда Редфорт, сама леди Анья и Тирион Ланнистер с охранниками. Юная невеста в честь праздника надела тёмно-зелёное, отороченное чёрным кружевом платье в цветах своего рода. Её шею закрывал воздушный зелёный шарф с шёлковой вышивкой чёрного сломанного колеса.

Но никто в радиусе сотни лиг не выглядел в этот день так роскошно, как два всадника, неспешно въехавшие в ворота под звуки труб, барабанов и флейт. Зрители, с самого утра разгорячённые дармовыми напитками, распотешенные всевозможными забавами и дивно украшенным зеленью ратным полем, восторженно закричали, когда Роберт и Гаррольд появились перед их взорами.

Конь Гаррольда по белизне мог соперничать со снегом на вершинах Лунных гор. Ярко разукрашенная броня и сбруя была в красно-белых ромбах Хардингов. Так же, как и щит самого всадника, нагрудник его латного доспеха и даже копьё и ножны меча. Шлем с красно-белым плюмажем скрывал светлые волосы и голубые глаза Гаррольда, его орлиный нос и ямочки на щеках. Зрительницы с восторгом оглядывали статную фигуру, крепкие ноги и широкие плечи, укрытые плащом Братства Крылатых Рыцарей.

Лорд Долины ехал на великолепном серебристо-сером жеребце. Небесно-синий шёлк и атлас, лунные камни, светло-серая кожа и серебро, орнаменты из полумесяцев и соколов украшали скакуна и наездника. Лишь с золотой рукоятью аракх чуть выбивался из палитры их богатого убранства.

Всадники медленно объезжали арену, благожелательно кивая в ответ на приветственные крики толпы. Они ненадолго задержались у южной трибуны, чтобы раскланяться с главным распорядителем турнира, а потом двинулись к тому месту, где сидела невеста. Сир Гаррольд протянул ей копьё, и она повязала на край снятый с шеи шарф. По правилам сегодняшнего турнира Роберт должен наклонить и прижать к земле это копьё своим — с серебряным наконечником в виде головы сокола. И тогда колесо окажется под соколом, снизу. Так леди Грай Уэйнвуд при всех обязывалась быть покорной своему мужу и властелину.

Представители двух знатных родов Долины встали на противоположных краях поля. Сир Илис ударил в гонг, и пришпоренные лошади рванули вперёд. Толпа радостно взревела, подбадривая их криками. Одолев две третьих разделяющего их расстояния, всадники стали сбавлять ход. Когда между ними осталось не больше десяти ярдов, Роберт ударил пятками в бока своего коня, опустил руку с щитом вниз и разжал пальцы. Щит упал на землю. Роберт перекинул копьё в левую руку, и с плеча, без размаха, коротко и резко метнул его в приближающегося Гаррольда. Зрители ахнули, когда соколиная голова врезалась ему в лоб, и он сверзился с седла, потеряв свой великолепный шлем.

— Это неслыханно! — Леди Анья подскочила с лавки и в ярости оглянулась. — Это против всяких правил, сир! Какое неуважение рыцарских традиций! — с возмущением бросила она Талли.

Тот пожал плечами:

— Так он и не рыцарь. Он всего лишь законный лорд Долины.

Гаррольд уже поднялся, ошарашенный и сердитый. Краска гнева постепенно заливала его шею, поднимаясь к щекам. Падая, он удержал щит, но выронил копьё, и теперь сжимал и разжимал правый кулак, решая, что делать дальше.

— Это против правил, милорд! — повторил он слова своей родственницы. — Если бы это был настоящий турнир, я был бы вправе взяться за боевое оружие!