Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С двумя такими же молодыми придурками почти полтора месяца гнал из Монголии стадо сарлыков в количестве двухсот десяти голов по Чуйскому тракту. Вот там то мне и попался старый, толстый и хитрющий конек, с подобными замашками. Первое время я никак не мог понять, почему седло сползает. Но однажды затягивая подпругу, я в сердцах легонько пнул по толстому пузу и, о чудо, пузо опало и мне удалось застегнуть подпруги чуть ли не на последнюю дырочку. Словом, к концу пути жокеем я, конечно, не стал, но управлялся с конем вполне уверенно. Так и тут, седлая своего Сруля, я также слегка подпинывал его под пузо и подпруги затягивал крепко.
В дороге мы уже третий день, а проехали всего километров восемьдесят. Кони — транспорт не быстрый, да еще изрядно нагруженный. Везем с собой много чего, только круп и сухарей килограммов тридцать, по местному два пуда, а еще овес для лошадей, инструменты: лопаты на всех, два топора и пила. Оружия нахватали; по револьверу каждому, винчестер в специальной кобуре у меня к седлу приторочен, патронов, правда, маловато, ну да ладно. Арбалеты прихватили да болтов наделали. Дед ружье покупать не стал, захватил свой монструозный самострел, с которым обращался весьма ловко. Вобщем кони наши загружены были основательно, и тридцать-сорок километров за день это очень хорошо.
Наверное, можно и больше проехать, но дед не торопится. Останавливаемся на ночевку возле ручьев с чистой и холодной водой. Расседлываем, поим и кормим коней, дед разжигает костер и кашеварит, Архипка с Кабаем идут охотиться, а я ставлю палатку и рублю лапник. Палатку кроил и шил я сам вечерами, когда готовился к походу. Дед палатку счел сначала баловством, но я помнил совет опытного гонщика скота. Он говорил: «Как бы вы не устали за день, но палатку ставьте обязательно, иначе вы не будете как следует высыпаться, разленитесь и, в конце концов, растеряете скот». И как оказалось, он был полностью прав. Наши соседи, гнавшие вчетвером стадо овец, расслабились и недосчитались больше десятка голов, за которых с них вычли из зарплаты.
Ночью не дежурим, у нас есть надежный охранник Кабай. Сегодня или завтра доберемся до Спасска, а там до Аптазы останется два неспешных перехода. А пока мы едем по вполне нормальной дороге, которую, правда, немного развезло после дождя, но не критично. К вечеру под солнцем и ветерком высохнет. Дорога изгибается то влево, то вправо, то ныряет в низины, то взбирается на холм и кажется если поехать по прямой, то путь будет намного короче. Но это не так. Как бы дорога не петляла она и есть самый кратчайший путь из пункта «А» в пункт «Б», поскольку проложена по самому оптимальному для имеющихся транспортных средств, маршруту. По молодости, не раз пытался пройти или проехать по прямой и всегда тратил на это больше времени и сил, чем по извилистой дороге.
Я не управляю своим коньком. Он и без всякого управления бодро топает следом за Архипкиной лошадкой. А поскольку заняться мне нечем, то я любуюсь природой и вспоминаю прошедшие два месяца.
С управлением «ларцом Парацельса» у меня случился полный облом. Мы с Бабой Ходорой попытались еще раз испытать на себе действие этого аппарата, но никакого эффекта не получили. Даже не понятно включался аппаратик или нет. Последствие первого воздействия «ларца» пока не ощутил, или не заметил, расту ведь еще и прошедшие изменения в организме можно этим объяснить. Вроде сильнее стал, ну так тренируемся же. Вон и Архипка пожалуй от меня нисколько не отстает, да и Антоха с Платошкой вполне на уровне. Эх, как им хотелось с нами поехать, но увы. Чтобы как-то подсластить эту горькую пилюлю, выдал им по двадцать рублей на такую же одежку как у нас с Архипкой. Сказал, что когда вернемся, то договорюсь с их родителями и мы поедем учиться в город, а пока наказал следить за домом знахарки и в случае чего бежать или к старосте или к отцу Серафиму, ну Ивану Щербаченку сообщить если он дома будет.
Кстати о знахарке. При последнем разговоре с ней мне показалось, что на лице у нее разгладилось парочка морщин, и вроде как поправилась она немного. Может и правда аппаратик помог. И самое важное! Вполне случайно узнал, что это не мой мир. Как узнал? Да обыденно все. Разговорились с Савватеевной о литературе. Пушкина она очень любит, а я под эту тему ляпнул:
— Вот же не справедливость: какой-то содомит французский великого поэта шлепнул, а сам прожил чуть ли не восемьдесят лет.
— Какие восемьдесят лет? Ведь Пушкин застрелил Дантеса. — Возмутилась знахарка.
— Не понял! Как застрелил? И что живой Александр Сергеевич остался после дуэли?
— Не остался. Умер от раны. А французика наповал уложил.
Я с минуту, обалдело смотрел на знахарку, а потом подскочил и чмокнул ее в щеку.
— Ты что с глузду съехал? — Произнесла женщина в немалом изумлении.
— Ты даже не представляешь, Савватеевна как ты меня обрадовала. Я ведь боялся, что попал в прошлое моего мира, а значит и жена и дочь и внуки мои уже не родятся. Теперь не боюсь. Они живы там в моем мире, а это параллельный и я могу творить в нем, что захочу. Да собственно уже натворил. Письмишко то деду твоему я накатал знатное и обидное.
— Да что с тобой, что ты так возбудился то?
— Ты понимаешь Савватеевна, у нас ведь этот пидор Дантес жив остался, более того, в Париж умотал и там карьеру сделал — сенатором стал. А здесь, значит, кончил его Александр Сергеевич. Славно! Славно! Ну, суки! Теперь вы у меня попляшете!
— Ты о ком это! Кого плясать хочешь заставить? — С легким подозрением на мою не нормальность осведомилась знахарка.
— А! …. — Беспечно отмахнулся я. — Пока не знаю, но кто-то попляшет обязательно. Спасибо Савватеевна сняла камень с души.
Вспомнив последующий разговор, где я втирал недоверчивой ведунье теорию параллельных миров, засмеялся. Не поверила мне знахарка. Ну, не то чтобы совсем не поверила, но сомнения в моей нормальности одолевали ее. Я и сам изрядно путался в этих параллелях и пример со страницами книги даже
