— Миссис Ласти рассказала мне об этом внизу, — прошептала Шарлотта. — Я расскажу тебе позже. Он хотел герцогство, считал, что оно принадлежит ему. У Николь кровь, Раф. Ты должен немедленно что-то сделать.

— Тише, — остановил ее Раф. — Вы говорите, Эльба, мистер Хобарт? Как вы узнали, что мне было поручено охранять императора?

Глаза Хобарта забегали, и он отступил назад, к единственному окну в комнате, увлекая за собой Николь. Она ухватилась обеими руками за его предплечья, но не могла сопротивляться. Казалось, что она помогает ему удерживать ее, но она лишь пыталась защитить себя. Стилет был слишком острый, и она не могла отбиваться.

— Как? Деньги греют руки. Всем это известно. Но я испортил и это. И все же продолжал попытки, дурак эдакий. Мне нужно было получить кое-что от вас. После всех моих хлопот. Десять тысяч фунтов. Десять тысяч фунтов! За эту сумму ее можно было продать, и даже в два раза дороже. Со временем, если б я смог выставить ее на торги. Как только увидел ее, я понял, чего она стоит. Раздеть ее, выставить и наблюдать, как дураки разоряются, перебивая друг у друга цену, чтобы быть первым. А потом они могли бы все иметь ее, столько, сколько она была бы моей.

— Заткнись, Хобарт, — предупредил его Раф, когда Николь начала молча плакать.

Крупные слезы струились у нее по щекам.

— Но это правда. Я должен был получить в три раза, нет, в пять раз больше. Не только титул, не только все, чего я заслуживал. Проще было бы, если б вы умерли и мне не пришлось бы делать это. Тогда я оставил бы ее для себя, и никто бы не догадался. Но мне следовало знать, что это не сработает. У меня ничего не получается.

— Он сумасшедший, Раф, — прошептала Шарлотта. — Он считает, что должен был быть герцогом Ашерстом. Миссис Ласти сказала, что у него есть доказательства. Может, тебе стоит подыграть ему?

— С ними было гораздо проще, понимаете? Моя семья. Они терпели меня только потому, что я приводил к ним женщин. Потому они и исчезли легко. Напились до бесчувствия… Вино с наркотиками… шлюхи, которыми я их обеспечил. Какой там стыд… потребности важнее, как они говорили. Трое моих лучших клиентов. Мне пришлось выстрелить всего один раз, когда яхта шла ко дну. — Хобарт крепко зажмурился, а потом моргнул. — Откуда мне было знать, что женщины умеют плавать…

— Раф… — охрипшим голосом прошептала Николь, когда тоненькая струйка ярко-красной крови потекла по ее горлу.

— Тише, дорогая, — сказал он, не сводя глаз с Хобарта.

— Этой тоже, конечно, пришлось умереть. Жаль, но она могла проболтаться… Или, может, в бордель через Ла-Манш? Нет, — пробормотал он, встряхнув головой, — это не сработало бы. Впрочем, все они умерли в ту ночь…

— Я убью его, Чарли, — в ярости прошептал Раф, когда Хобарт продолжил свою мерзкую болтовню. — Я передам тебе Николь, и ты отведешь ее вниз, к Тэннеру. Но этот ублюдок сдохнет здесь, и не важно, что он свихнутый, как шляпник[13]. Меня не волнует, даже если он считает себя наследным принцем Уэльским.

И снова Шарлотта предупреждающе сжала его руку, словно у нее был какой-то план.

— Мистер Хобарт, сейчас самое время покончить со всеми ошибками. Вы ранены. Вам нужен врач, чтобы осмотреть рану, и мы действительно хотим рассказать герцогу, что вы — Хью Хобарт Дотри. Ведь вы хотели рассказать ему об этом, чтобы он все понял. Вам нужно отпустить леди Николь сейчас, и мы поможем вам. Обещаю.

Хобарт ухмыльнулся, еще дальше попятившись к окну. К открытому окну. Раф слышал шум, доносившийся с улицы.

— И тогда вы передадите меня палачу? Лучше бы моя мать ничего не рассказывала мне. Лучше бы я ничего не знал. Она должна была… должна была понимать, что у меня ничего не выйдет. Все было неправильно в эти годы.

Раф медленно, шаг за шагом, подходил к нему.

Хобарт заметил это и отступил на два шага. Теперь он был всего в нескольких шагах от раскрытого окна… и улицы, двумя этажами ниже.

— Безусловно, вы чувствуете, что моя семья вас обделила. Вы говорили о моем дяде и кузенах? Я сожалею, что не был более уступчив, Хью, — произнес Раф, стараясь держать себя в руках.

Шарлотте было известно что-то, о чем он не знал, и она считала, что сейчас это может послужить им на пользу.

— Вы приходили ко мне, а я не захотел вас выслушать. Это моя ошибка, и я… приношу свои извинения.

— А то как же! — Хобарт насмешливо ухмылялся. — С вашей стороны было весьма непорядочно остаться в живых, ваша светлость. С ними я легко покончил, даже слишком легко. Но не с вами.

— Однако вы спасли мою жизнь. Почему вы это сделали, Хью?

— Вы все еще не понимаете? Я не пытался спасти вашу жизнь. Я думал, что толкаю вас туда, где должен был упасть камень, а не наоборот. Ну не дурак ли? Я тогда понял, что проиграл. Мне никогда не удавалось убить вас. А потом я увидел этот шанс и решил выжать из него все, что возможно, вы понимаете?

— Нет. Объясните.

Внутри у Рафа все словно перевернулось: по шее Николь потекла еще одна тонкая красная струйка.

— Это просто. Если я не могу получить герцогство, то могу, по крайней мере, извлечь из него выгоду. Всего лишь час, и эта зловредная штучка была бы на пути к Хэмпширу, где ее ждала бы веселая компания горячего джентльмена, а я был бы на пути к пристани и к новой жизни.

Хобарт отступил еще на два шага, и Николь стала вырываться из его рук.

— Николь, спокойно! — кратко предупредил Раф.

— Мистер Хобарт, — тихо произнесла Шарлотта, — вы еще можете быть на пути к пристани. Правда. Просто отпустите ее, и мы дадим вам уйти. Раф, скажи ему.

Хобарт бросил быстрый взгляд через плечо и крепче прижал Николь к себе, ей пришлось встать на цыпочки, чтобы нож не вонзился глубже.

— Нет. Вы могли бы сделать это. Но не он. Взгляните на него. Он хочет убить меня. Уже ничего не выйдет, я заварил такую кашу на этот раз, что ничего не исправить. Но если я не могу уйти отсюда один, то, по крайней мере, умру не один. Мы умрем вместе. Но кто знает, ваша светлость, может, один из нас даже выживет при падении, хотя я не люблю давать фору.

— Не делайте этого, — взмолился Раф, желая лишь одного: спасти Николь. — Я дам вам все, что захотите. Беспрепятственно уйти. Деньги. Все, что попросите.

Хобарт усмехнулся:

— Как приятно, ваша светлость. Скажите, вы любите ее?

— Да. Люблю.

— Прекрасно. Тогда я выиграл. А теперь прощайте…

Раф резко рванулся вперед, когда Хобарт откинулся назад, продолжая держать Николь. Она вскрикнула, отпустив его руки и отстраняясь от острия стилета. Но Хобарт все еще крепко держал ее.