остановить качели. «Не нужно мешать девочке летать» – так говорила Моника.

– Наверное, ты не вполне мне доверяешь, если не даешь читать свои вещи… – Лицо Рольфа приняло обиженное выражение.

Лола положила руку ему на плечо. Солнце припекало, и струйки пота стекали по пояснице. Лола с наслаждением подставила лицо солнцу. Она любила солнце и загар на своей коже. Летом каждый день сидела на балконе, держа под подбородком алюминиевый поднос, чтобы помочь солнцу. Его лучи полезны для здоровья. Чем больше, тем лучше.

– Я никому не доверяю больше, чем тебе, – ответила Лола, все так же глядя вверх. – И ты знаешь об этом, Рольф. Нет никого, чье мнение значило бы для меня больше, чем твое. Но именно поэтому я не хочу, чтобы ты читал эту вещь по частям. Хочу сразу показать все, когда будет готово. – Она повернулась к нему и постучала длинным красным ногтем по толстой синей тетради. – Уже скоро. История подходит к концу. И если и дальше все пойдет так же хорошо, это должно быть красиво, странно и ни на что не похоже.

– Звучит многообещающе, – Рольф улыбнулся той теплой улыбкой, которая ей так нравилась. – Ты не думаешь показать это Элизабет? Я знаю, что она просматривала кое-что из твоих коротких текстов и ей понравилось. Скажу прямо, у нее руки чешутся поработать с тобой как с автором.

– Конечно, я отнесу это Элизабет. Кому же еще? То есть Элизабет будет вторым человеком после тебя, который это прочитает. Но до того текст принадлежит только мне. – Лола опять постучала по синей обложке.

– Я тебя понимаю, – сказал Рольф. – И в том, что касается твоей семьи, тоже. Здесь мы товарищи по несчастью. Когда я в последний раз встречался со своим отцом, выбил ему передние зубы. Так мне надоело получать взбучку.

– А мои раны внутри, – отозвалась Лола; солнце как будто больше не согревало ее. – Меня пытали холодом. Никто ни разу не поднял на меня руку, но я выросла в холоде, какой трудно себе представить. И все было правильно, идеально, как будто отполировано. Только я с самого начала была чужой, потому что я не то, чем меня там считали.

Над ними пролетела птица, и это пробудило в Лоле старые воспоминания.

– Когда была маленькой, я читала сказку о двух птицах. Им в гнездо кто-то подбросил яйцо, и они решили высидеть его как свое собственное. – Лола сделала паузу и посмотрела на Рольфа. – Но из яйца вылупился не птенец, а маленький аллигатор. И он рос, рос, пока не стал настолько большим, что больше не умещался в гнезде. Тогда приемные родители решили научить его летать. Это единственное, что они могли придумать для ребенка. Они вытолкнули аллигатора из гнезда, и он изо всех сил захлопал в воздухе лапами. Но вместо того чтобы полететь, упал в пруд под деревом, где нашел дом, по которому тосковал с первых минут жизни. В той сказке все закончилось хорошо. Пернатые родители аллигатора были очень рады за него. Вот только в моей сказке такого счастливого конца не получилось…

Рольф погладил ее по загорелой щеке.

– Это печально. Но теперь у тебя есть мы и Пютте.

Он сразу оживился, когда Пютте подбежала к ним.

– Можно я куплю мороженое в киоске?

– Вот, держи!

Рольф достал бумажник и протянул девочке пять крон. Счастливая Пютте вприпрыжку побежала к киоску. Лола знала, что она простоит там целую вечность, пялясь на разноцветные обертки, и в конце концов остановится на грушевом. Не только из-за вкуса, который всегда нравился Пютте, но и оранжевой фольги с картинкой.

– Ты ее балуешь.

– Позволь мне это удовольствие, – отозвался Рольф, улыбаясь до ушей.

– Иногда она до жути похожа на мою бабушку, – заметила Лола. – Единственного человека в семье, который видел во мне того, кто я есть. Пютте названа в ее честь.

– Но я думал… – Рольф не мог скрыть изумления.

– Что она не моя, – с улыбкой закончила за него Лола. – Вполне разумное предположение. Да, я предпочитаю мужчин. Но Моника… Я люблю ее больше, чем кого-либо. И она любила меня и не ждала от меня ничего другого, кроме взаимности. И я подумала, почему бы не дать этому шанс… – Лола тряхнула головой. – Я есть то, что я есть, и не могла любить Монику так, как ей того хотелось бы. Тем не менее Пютте каким-то образом появилась на свет. Другого кандидата в отцы нет, потому что в то время Моника… не работала. И мы были так счастливы, когда это произошло! Представляю, как Моника теперь гордилась бы Пютте…

Когда девочка вернулась с грушевым мороженым в руке, которое уже стекало по запястью, Лола положила синюю тетрадь в сумочку, чтобы не испачкать ее.

– Сестра хочет забрать Пютте, – в задумчивости продолжала она. – Они с мужем, похоже, не могут иметь детей, и в глазах сестры это недостаток, который непременно нужно исправить. Но в их безупречном мире Пютте стала бы частью интерьера, а не уникальной личностью.

Лола замолчала, когда девочка приблизилась настолько, что могла слышать. Мороженого уже не было, только палочка. И картинка.

– Смотри, здесь был еж.

Пютте нетерпеливо протягивала кусочек блестящей бумажки, перепачканный мороженым. Лола достала из сумки носовой платок, плюнула на него и, как ни в чем не бывало, принялась вытирать у дочери вокруг рта.

– Ну папа…

Но Лола не успокоилась, пока все не вытерла. Взяла из рук Пютте палочку и, держа между большим и указательным пальцами, протянула Рольфу.

– Вот, выброси.

После чего так же тщательно обтерла руки Пютте. И картинку с ежиком.

– Можно теперь я пойду играть? – Девочка мечтательно посмотрела на детей, которые бегали по парку.

– Конечно, – ответила Лола.

– В субботу все будут? – спросил Рольф.

– Да, все мы и Сигге.

– Ах да, ее парень…

– Ну уж нет, с этим лучше подождать… – Лола опять подставила лицо солнцу. – Бедный мальчик. Мама Сигге бог знает где, а бабушка с ним не справляется. И ничего другого не желает, как только избавиться от него.

– Пютте повезло, что у нее есть отец.

Издалека доносился звонкий смех Пютте, поднимавшийся как будто к самому синему небу.

– Эй! – послышался радостный голос Анны. – Это здесь можно заказать пиццу «Гавайи»?

Эрика, как вихрь, ринулась в прихожую.

– Так ты знала? – закричала она сестре. – Ты все видела и не остановила их?

– Не остановила? – переспросила Анна. – Я помогла Кристине выбрать подходящий розовый оттенок для оконных рам. Она склонялась к терракоте, между тем как я видела, что абрикосовый будет уместнее.

– Если