б только не держала на руках самую милую племянницу в мире… Сейчас же отдай ребенка и иди любуйся на свою работу.

Анна передала ей Флисан. А как только вошла на кухню, рассмеялась так, что потекли слезы.

– Но я же не знала, как это будет выглядеть! Боже мой, я сейчас умру…

Она вытерла слезы, но продолжала захлебываться смехом.

– Спасибо. Кажется, я умру тоже. Какой сюрприз ждал меня по возвращении из Стокгольма, подумать только… Путешествие в восьмидесятые! Хорошо хоть гобеленов не навесили.

– На самом деле, у нас было несколько образцов тканых обоев…

– Заткнись! – Эрика толкнула развеселившуюся сестру.

– Вы столько лет обсуждаете ремонт кухни, – продолжала Анна. – Вот я и решила, что это может стать хорошим пинком под зад.

Эрика фыркнула, усадила Флисан в детское кресло и приготовила всем кофе.

– Похоже, ты права. Процесс сократился по крайней мере на два года. Примерно столько нам потребовалось бы, чтобы приступить от слов к делу. Но теперь выбор сделан. Эта стена должна быть снесена. – Она с ужасом посмотрела на пицца-арку.

– И ты не могла придумать ничего лучше, кроме как оставить их здесь без присмотра? – Сестра открыла один из шкафчиков, достала бутерброд и протянула Флисан.

– Я усвоила урок, – вздохнула Эрика. – Но когда в следующий раз мне понадобится уехать, на твои плечи ляжет ответственность за троих детей. Согласна?

Анна села за кухонный стол.

– Кстати, как прошла твоя поездка в Стокгольм? Удалось разузнать что-нибудь стоящее? Следующая книга будет про Лолу?

Эрика кивнула и вкратце рассказала о том, что удалось выяснить и насколько поспешным и поверхностным было полицейское расследование.

– За все эти годы никто так и не поинтересовался, что, собственно, произошло с Лолой и ее дочерью. Все, кого она называла семьей, друзьями, просто отошли в тень. Рольф и его жена, Хеннинг и Элизабет, Сюзанна и Уле. Пока Рольф не решил выставить свои фотографии.

– Ты беседовала с биологическими родственниками Лолы?

– Я успела только прикоснуться к этой истории. Что мне наверняка известно, так это то, что Лола оборвала все контакты с ними еще до рождения дочери. Но сестра, похоже, объявилась незадолго до смерти Лолы. Конечно, я хотела бы с ней встретиться, если она еще жива. Сорок лет прошло, всякое могло случиться… Но сначала я хотела бы получить еще один профессиональный анализ отчета о вскрытии.

– Обе погибли в огне?

Анна дала Флисан еще один бутерброд. Первый был частично съеден, частично выплюнут и неопрятной кучей лежал на столе.

– И да, и нет. В голову Лолы всадили две пули, что и стало причиной смерти. Но у Пютте дым в легких, поэтому она, похоже, задохнулась. Девочку нашли в сундуке. Лола лежала на кухне, перед плитой.

Анна покачала головой:

– Не думаю, что будет разумно расспрашивать эту ее компанию о том, что они знают… Хотя это ведь Вивиан первой рассказала тебе о Лоле.

– Разумеется, я не стану посылать Хеннингу и Элизабет сообщение: «Давайте поговорим о Лоле». Придется подождать, пока они не оправятся хотя бы от первого шока.

– Кстати, как Луиза? Ты говорила с ней?

– Нет, – Эрика покачала головой. – Я действительно не знаю, как это сделать. Не хочу навязываться. С другой стороны, как подруга, я должна объявиться.

– Напиши, что ты всегда рядом, если нужно поговорить. Остальное ее дело.

– Да, это разумно, – согласилась Эрика.

Она уже сделала это, но ставить в известность Анну не было никакой необходимости. Кроме того, не мешало отправить еще одно сообщение.

Эрика глубоко вздохнула:

– Я беременна.

– Что?!

Анна вскрикнула так громко, что Флисан заплакала от испуга.

– Извини, старушка, я не хотела. Вот тебе еще бутерброд… – Анна уставилась на Эрику и молчала, пока Флисан не успокоилась.

– Я думала, это климакс… – Эрика смущенно улыбнулась.

– Поздравляю… или как? Что говорит Патрик?

– Похоже, он тоже немножко в шоке. Я рассказала ему вчера вечером и всю ночь слышала, как он ворочался.

Анна встала и принялась ходить по комнате. Эрика ее понимала. Сама с утра металась по квартире, как неупокоенная душа.

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю, правда, – Эрика опустила глаза в стол. – Я страшно устала от всего этого. Патрик, похоже, тоже. И все-таки такое важное решение…

– Тебе и только тебе решать, выдержишь ли ты это. – Анна накрыла руку сестры своей.

– И потом, возраст… Я имею в виду риск…

– Но это ведь можно выяснить заранее.

– Уф… не знаю, решусь ли я на амниоцентез[18]. Эта игла… Процедура сама по себе несет риск выкидыша.

– Нет-нет, сейчас есть более современные методы. Не помню, как называется, но это обыкновенный анализ крови. И его можно сделать раньше, чем амниоцентез.

Эрика подняла глаза на младшую сестру:

– Надо позвонить в женскую консультацию. Но все равно, не знаю, хочу ли я…

– Начни с анализа; будешь знать, как это выглядит. Потом примешь решение.

– Спасибо за совет, – пробормотала Эрика. – Я прощаю тебе пиццерию восьмидесятых.

– Думаю, ты справишься.

– Уф… Не спеши.

Но внутри уже растекалась теплая, успокаивающая волна. Все так или иначе образуется. У нее есть Анна. И Патрик.

* * *

Фариде была недоступна по телефону. «Она на выезде, работает», – сообщал автоответчик. Патрик нетерпеливо барабанил пальцами по столу. Ему нужен был ее кусочек пазла, чтобы идти дальше. Не давало покоя и то, что Хедстрём только что узнал от Педерсена о Рольфе. Каким-то образом именно Рольф оказывался ключом ко многим загадкам и того, и другого преступления. Рольф и Рикард.

Патрик вышел в коридор, постучал в дверную раму кабинета Йосты. Дверь, как это было принято в отделении, стояла открытой.

– Хочешь еще раз побеседовать с нашим подозреваемым?

– Угадал. Как думаешь, станет он разговаривать без адвоката?

– Заодно узнаем.

Патрик направился в отсек для задержанных и почувствовал, что его лицо приняло мрачное выражение. Оставалось надеяться, что несколько дней пребывания в отделении сделали Рикарда более сговорчивым.

– Рикард, у меня к вам несколько вопросов. Хотите, чтобы присутствовал адвокат?

Рикард поднял глаза на Патрика. Он выглядел уставшим и удрученным. И следа не осталось от того Рикарда, который отказывался говорить без адвоката.

– Я хочу выйти отсюда, только и всего. Спрашивайте, что вас интересует. – Исчезли и язвительный тон, и высокомерный вид. – Когда вы наконец со мной определитесь?

– Мы можем держать вас под арестом три дня. Сегодня третий. После этого нам будет нужно разрешение прокурора задержать вас еще на четырнадцать дней, а потом – новое слушание о содержании вас под стражей. Разве Якобссон не проинформировал вас?

– Проинформировал, – устало ответил Рикард. – Мне просто