- Видишь, - смеется он, - я понимаю тебя без слов.

- Ты меня даже через толстые стены услышал, - шепчу я.

- Все прошло, - бурчит Герман. – Пора бы уже забыть.

Знаю это, но все равно иногда просыпаюсь в холодном поту. Даже подумать страшно, что бы случилось, не найди меня Герман и Фродо.

- Говорят, Тихомиров стал инвалидом. Кто-то напал на него и сильно побил палкой… - сообщает нам Софья как-то вечером.

- Да вы что? Даже не слышал, - деланно ужасается муж и равнодушно пожимает плечами. Мы никогда не возвращаемся к этой теме. Но я точно знаю, что где-то на окраине Москвы ходит, подволакивая ногу, Глеб Тихомиров. Я не держу на него зла и искренне жалею о случившемся. Но каждый из нас сам строит свою судьбу.

Я хорошо помню, как три года назад, проснувшись утром одна, пошла искать Германа. Услышала его голос в гостиной. И уже хотела распахнуть дверь, как раздался другой.

- Он был у меня, - глухо рокочет Айрат.

- Кто? – не понимая, переспрашивает муж.

– Этот гад, похитивший Амину. Решил ее мне продать. Заявил, что схватит ее снова. И полиция не сможет ему ничего предъявить.

- Почему?

- Такой вот умный... Вчера же его отпустили.... И снова отпустят.

- Откуда он про тебя знает? - глухо рыкает Герман.

- Приходил смотреть бой Аслана и Артема. Вот и решил посодействовать…

- А ты? - усмехается муж.

- Позвал Мусу и Керима, и мы вместе с ними отработали удары палкой. Хорошо потренировались… С чучелом такого эффекта не добьешься. Теперь этот шайтан будет долго ходить под себя. Сосредоточится на своих проблемах и забудет про Амину.

- А чего тебя перемкнуло на мою жену? – снова наседает муж.

- Люблю я ее. Даже сам не ожидал от себя, что так можно любить другого человека. Гнал это чувство прочь. А когда фотки увидел, где она с Тимуром целуется, просто с катушек слетел. До сих пор жалею…

- Найди себе другую девушку, - рычит муж… А я, чувствуя, как спина холодеет от ужаса, тихонько отхожу от двери и возвращаюсь в спальню.

Любил? И так выразил свою чувства? Убереги Аллах всех девушек планеты от такой любви!

- Так, кто будет плохо есть, не поедет на сафари и не увидит других зверушек! - командует за завтраком Герман. – Тебя это тоже касается, Алина!

- Махмуд сказал, что видел прайд – львицу и двух львят. Интересно на них посмотреть, - вздыхаю я и только хочу взять вареное яйцо, как чей-то темно-серый язык слизывает его с моей тарелки. Милли – сама старшая жирафиха - просунув голову в окно, глядит на меня печальным взором, выпрашивая еще еду.

- На вот, - подает ей лист салата Герман. А я смотрю на Милли и ее родственников, тянущих длинные шеи к столам постояльцев, и радостно улыбаюсь, будто маленькая.

- Кто-то говорил, что нельзя есть из одной тарелки с жирафом, - смеясь, наклоняюсь к Герману.

- А кто-то убеждал меня, что нельзя называть сына собачьим именем, - фыркает муж. И мы оба переводим взгляд на Федора. А ребенок, получивший имя и жизнь благодаря старому Фродо, кладет ладошку на длинную морду Милли и довольно смеется. Рядом хихикает Настена.

- Искандер звонил вчера, - бросаю мимоходом. – Бабушка просит нас приехать на свадьбу Керима.

- Когда? – поднимает на меня настороженный взгляд муж. – Мне нужно подготовиться… собрать армию… приковать тебя к себе наручниками…

- Лиманский, - фыркаю я, - мы можем остаться дома…

- Ну уж нет, милая, - усмехается Герман. – Раз Зарема просит, нужно ее уважить.

Вытерев Феде рот, отклоняюсь чуть назад. Чувствую около щеки ровное дыхание и, скосив глаза, замечаю рядом подростка-жирафа. Он добродушно тянется ко мне. Высовывает язык, собираясь облизать мое лицо. Не успеваю дернуться или подумать, когда рука Лиманского решительно отводит прочь мордочку молодого самца.

- Это моя женщина, дружище! Найди свою пару и целуйся!