встала у входа на балкон с настороженным выражением лица.

Щеки принцессы залились краской от смущения. Она ойкнула, сняла руки с груди Саши, чувствуя, как его теплые пальцы соскальзывают с ее спины, и шагнула от него назад.

О чем могла подумать мама, застав их наедине, да еще и в обнимку?

– Можно с тобой поговорить, дорогая? – Лавиния хоть и обращалась к дочери, но ее недоверчивый взгляд был прикован к Саше.

– Да, мамочка, я сейчас.

Она кивнула Саше и поспешила к Лавинии.

– Что это сейчас было?

Анджеллина с досадой осознала, что так просто ей не отделаться, и постаралась увильнуть от темы:

– Ничего такого, что могло бы тебя так напугать. Что случилось?

– По поводу гостей на твой день рождения и приготовлений. Я заказала большую ледяную скульптуру…

– Мама, мой день рождения будет только в конце января.

– Да, но если ты хочешь получить, допустим, ту же ледяную скульптуру от известного в светских кругах мастера, то нужно записываться заранее. У него очередь вплоть до апреля, но я смогла втиснуться за дополнительную плату.

– Зачем мне скульптура? Это же просто самолюбование.

– Совершеннолетие бывает только раз в жизни. Можно и отпраздновать его как-нибудь по-особенному. Также я заказала несколько цветочных композиций…

– Мама, давай обсудим это потом, хорошо?

– Спешишь обратно в объятия к своему неудавшемуся жениху?

Анджеллина вытаращилась на нее. Хотя в ее глазах искрилась добрая насмешка, и она сдерживалась, чтобы не захихикать, ей пришлось приложить немало усилий, дабы сохранить хладнокровие и не выдать свое волнение.

– Глупости. В тот раз мы хотели пожениться, чтобы у него было доступ ко мне. Ведь уже тогда ЗНР стало частью моего тела.

– Но в этот раз, сдается мне, причина могла бы быть в другом.

– Твои подозрения меня обижают. – Она вышла вперед, чтобы Лавиния не увидела, как девичье лицо медленно становится пунцовым. Но это было бессмысленно: покрасневшие уши ее выдавали.

Лавиния нагнала ее и лукаво улыбнулась.

– Он хороший юноша, милая. И у вас были бы очень красивые дети…

– Мама!

Анджеллина схватилась за сердце, но, казалось, королеву это лишь забавляло. Она хохотнула в кулак от ее взбешенного вида.

– Вы, взрослые, вечно так. Не успели еще ваши дети слово сказать, а вы уже об их детях. И откуда бы им взяться?.. А ты правда так думаешь?

– Да. Но, конечно, я не позволила бы тебе выйти замуж так рано, еще и в нынешние времена. И если начистоту, то у вас обоих тяжелый, вздорный характер. Слово за слово, и глотки друг другу перегрызете. Вы как Ретт Батлер и Скарлетт О’Хара в молодые годы.

– Ретт Батлер не раз признавался Скарлетт, что хотел бы ее то ли прибить, то ли задушить. Он истинный грубиян, абьюзер, эгоист и просто жестокий человек. Скарлетт, впрочем, не лучше. Саша совсем не такой.

– Может, и так, но он меняется. Вы на разных волнах.

«Ты ошибаешься, мама. Кажется, впервые за все время нашего знакомства мы оба на одной волне».

– Не замечала. По отношению к другим – вряд ли. По отношению к тебе – очень даже возможно. Во всяком случае когда он тебя обнимал, то почему-то был очень грустным. И взгляд его был таким неподдельно нежным, что, если бы мне сказали, что это тот парень, который за словом в карман не лезет, ни за что бы не поверила.

Анджеллина опустила плечи и вжалась спиной в стену у картины с изображением бушующего океана.

– Мне кажется, я люблю его, – призналась она, не чувствуя ни капли облегчения. – Так хочется быть с ним рядом всегда.

– О, милая, – взяла ее за плечи Лавиния.

– Хотя он стал очень добрым и внимательным ко мне, я понимаю, что он меня не любит так, как люблю его я. И никогда не полюбит.

– Не говори так. Что, так много девушек его окружают?

– Вообще-то да.

– Но так близок он только с тобой. А это уже дорогого стоит. Может, и полюбит.

– Это будет даже хуже.

– Почему хуже?

Анджеллина опешила. Не стоило так расслабляться и говорить об этом.

– Так, просто вырвалось.

Лавиния обняла ее, а Анджеллина словно именно этого и ждала. Она прижалась к груди матери и всхлипнула.

– Ты прямо-таки как малое дитя, – заботливо шептала та ей на ухо. – Даже когда вырастешь и у тебя появятся свои дети, ты все равно останешься для меня моей маленькой девочкой.

– Я знаю.

Как хотелось ей сказать, что этого никогда не случится.

– Я очень люблю тебя, мамочка.

– Я тебя тоже люблю, милая.

Лавиния не увидела, как боль от грядущей разлуки исказила лицо дочери, и ее ресницы намокли от слез.

* * *

По дороге в комнату Мелла, куда его взялась направить любезная горничная, Саша столкнулся с Астрой. В парадном вестибюле она прошмыгнула мимо него и устремилась вверх по лестнице.

– Астра, стой!

Она замерла на первом пролете, не смея поднять взгляд.

– Прошу, давай поговорим! – взмолился Саша. Лишь сейчас в груди заныло от тоски по ней. Все эти дни он старательно отталкивал от себя любые мысли о ней, но сейчас, увидев воочию, ощутил, как у него сперло дыхание.

Астра развернулась к нему. По смеси эмоций на ее лице можно было заметить, как непримиримо борются чувство вины и злость. Но Саша уже не был уверен, что вторая была направлена на него.

– Я не настроена говорить с тобой сейчас.

– Вы не оставите нас наедине?..

– Конечно, мисс. Я уже ухожу.

Она схватилась за перила и вновь зашагала вверх.

– Астра! – требовательнее окликнул ее Саша, шагнув к лестнице.

Снова она остановилась, но в этот раз посмотрела прямо ему в глаза.

– Прости меня, – начал он горестным голосом. – Я виноват перед тобой. Я должен был…

Губы ее сжались в бледную ниточку, в глазах засверкали слезы, и не успел Саша договорить, как она устремилась вверх. Ее неровное громкое дыхание – предвестник плача – вернулось к нему тихим эхом, оттолкнувшимся от стен.

Больше он ее не звал.

* * *

От компьютерной игры Мелла отвлек стук в дверь.

– Ребят, погодите. Прикройте меня.

Парень стянул большие наушники с неоновой подсветкой под гул недовольства, доносившийся из них, дважды хлопнул в ладони, и свет заполнил комнату.

Он подошел к двери и открыл ее.

– Можно? – спросил Саша.

– Д-да, конечно, проходите, – оторопел Мелл. – Садитесь куда угодно.

Саша ожидал увидеть настоящий хаос в комнате. Однако его встретил порядок, очевидно, наведенный служанкой.

– Как самочувствие?

– Все прекрасно, – Мелл чуть приподнял руку, – уже зажило. Это всего лишь царапина.

– Учитывая, что вся рука была залита кровью, не всего лишь.

– Я принес кое-что. – Саша протянул Меллу сиреневую коробочку с прозрачной крышкой, под которой в ряд лежали три пирожных с клубникой. – Анджеллина сказала, ты любишь сладкое.

– Да, есть такое. О, я видел такие в интернете. Их делает один крутой кондитер. Забыл, как его зовут…

– Барри Уайльд.

– О, точно. Ничего себе, так это от него? Так неудобно…

– Ты возьмешь или нет?

– О да, конечно. Спасибо, – наконец забрал он коробку