Мне пришло на ум, что именно это ему и нужно, но решила, что не стоит произносить этого вслух, пусть эта мысль сама по себе, без моих подсказок, родится в его голове.

— Что значит «обо всем»?

— О работе, о доме, который мы собираемся купить, о планах Элизы насчет свадьбы, о моем будущем.

О планах Элизы, а не о наших планах. Интересно!..

— И ты нашел ответы? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально.

— Ничего неопровержимого, — признался он.

— Ну, еще не вечер, времени еще много впереди, — я пожала плечами.

— И не напоминай! — Элиот широко улыбнулся, а потом резко сказал: — Итак, Джоэл. Вы с ним…

— Что? — Я бросила на Элиота самый смущенный взгляд.

— Да ладно тебе, вы ночевали в одном номере, i оба были довольно-таки пьяны…

— Я не могу понять, на что ты намекаешь! — подтрунила я над Элиотом.

Я никогда не лгала ему, так что мне стоит просто оставить вопрос открытым, пусть сам домысливает, что хочет.

— Раньше ты мне всегда все рассказывала, — недовольно буркнул Элиот.

— Это тот мужчина, с которым ты хотел бы меня видеть? — я поменяла тему, желая продолжить в несколько ином русле, но все же чтобы беседа вращалась вокруг Джоэла.

Элиот состроил гримасу:

— Он коварный мужик!

— Просто из любопытства — какой мужчина, по-твоему, мне бы подошел?

Мы уже сто лет не говорили по душам. Оберн успел сделать несколько шагов, пока Элиот собирался ответить.

— Я не знаю. Кто-то очаровательный, с кем можно поразвлечься, чтобы он был достаточно уверен в себе и имел определенный жизненный опыт.

— Но это не все, что мне нужно, — возразила я, пригибаясь, чтобы уберечься от низко растущей ветки.

— А что тогда?

— Мне нужен кто-то милый и веселый, кто действительно понимал бы меня, — выпалила я. — Чтобы он не пускал пыль в глаза, не врал, не пытался соперничать со мной, не принижал меня.

Я вспомнила всех моих бывших любовников.

— Чтобы он был мне лучшим другом, — я сглотнула. — Но этот список ничего не значит. Я встречала людей, которые казались просто замечательными, но у нас с ними ничего не получалось.

— А ты хотела, чтобы что-то получилось? — спросил Элиот.

— Но это ведь совершенно отличается от простой похоти, правда? Есть люди, из-за которых твое сердце просто бьется быстрее. Люди, которые влияют на тебя каким-то волшебным образом. Не так, как остальные.

— Да… Непохоже на то, что у нас с Элизой, — признался Элиот. — Что-то было еще, кроме того, что она оказала мне такую моральную поддержку после смерти родителей. Так что мы решили попробовать. Чтобы все было по-взрослому.

Элиот нахмурился.

Любовь по-взрослому? Правда ведь, звучит привлекательно?

— А как она ощущается? — спросила я.

— Очень надежная. Другая. Более неоднозначная и сложная. Это не то чувство, которое, я предполагал, следует испытывать к будущей жене, но ведь сомнения есть всегда, правда?

— Допустим.

— Ты так не думаешь?

— Может, это полезнее для здоровья. Если нет сомнений, то нет и причин для промедления, и твое сердце просто выскакивает из груди, словно на пружинке, и бьется в бешеном темпе, как ему самому хочется.

— Звучит фантастически. Я что-то упускаю?

Я улыбнулась, надеюсь, загадочно.

— Ну и что ты думаешь по поводу Джоэла?

— Я не знаю. Может, мне и стоит попробовать, — я отважилась сделать еще один шаг. — Я имею в виду, знаешь ли ты кого-то, кто может предложить мне что-то лучше?

Элиот посмотрел на меня так, словно внутри себя он борется, по крайней мере, с аллигатором.

Желая, чтобы он переваривал сказанное мной подольше, я легонько пришпорила свою Эмбер, чтобы она перешла на рысь: «Скачи, моя лошадка, в лагерь имени Джулиана Клари!»

Снаружи падал снег, как бесконечный поток конфетти, а внутри я и Элиот возлежали рядом с камином, заваленные подушками так, что нас едва можно рассмотреть. Его нога покоилась на моей, а рука иногда падала со спинки кровати, и он перебирал пальцами мои волосы. Я вновь и вновь слышала, как мой внутренний голос твердил: «Я так счастлива! Я так счастлива!» А мое сердце сбросило свою защитную оболочку, чтобы погреться в свете языков пламени.

Зная, что это наша последняя ночь вместе, я хотела поговорить, но чувство умиротворенности оказалось сильнее меня. Я не хотела слышать собственный голос, слушать, как я притворяюсь, что мне все равно, или разыгрывать из себя соблазнительницу. Я просто хотела наслаждаться этим прекрасным сочетанием комфорта и эмоционального подъема.

Хотя было уже за полночь, но свадебная вечеринка была в самом разгаре, вокруг нас царила суматоха. Джоэл так и продолжал танцевать с девушками и женщинами старше семнадцати, которые, кажется, рассматривали его как последнюю возможность подцепить кого-то молодого и красивого, с упругим телом. С другой стороны, Элиот привлек внимание всех маленьких дам младше семи (слава богу, их уже отправили спать). Им понравился смешной акцент Элиота и еще более смешная прическа. Чтобы удовлетворить потребность детишек в постоянных разговорах. Элиот прочитал им лекцию на тему «Памятники материальной культуры индейцев племени эванчи», так как луки и стрелы, горшки для промывания золота, заплечные сумки для ношения малышей висели на стенах, при этом он выуживал из них самих все имеющиеся знания по истории.

А я испытала огромный кайф, когда одна маленькая девочка по имени Мэдди сказала мне, что я похожа на «хорошенькую черноволосую леди» из фильма «Мумия». Так что я, изобразив акцент, сообщила ей, что я только сегодня вернулась из Края Пирамид и пью столько вина, поскольку на самом деле это секретный эликсир, который поддерживает во мне жизнь.

— А ты замужем за Элиотом? — спросила она, пока мы стояли в очереди в буфет.

Я была не совсем трезва и ответила, что мне этого хотелось бы, но Элиот собирается взять в жены другую леди.

— Зачем? — поинтересовалась малышка.

Я сказала, что вопрос очень интересный, особенно учитывая мои подозрения, что Элиза в прошлой жизни была жуком-скарабеем. Потом я вспомнила, что у детей есть привычка повторять все, что им скажут, так что я повернулась к Мэдди, чтобы взять свои слова обратно. Но она уже была около Элиота. Я подскочила как раз вовремя, чтобы услышать, как она спрашивает:

— Почему ты женишься на другой женщине?

О господи.

Элиот был бы меньше поражен, если бы этот вопрос задала креветка, лежащая на его тарелке:

— Что, прости?