Флинт потянул Лорану за рукав.

– Что такое? – спросила она рассеянно, продолжая думать совсем о другом.

– Я малость разбираюсь в строительном деле, – тихо сказал гном. – Так вот, я нюхом чую здесь что-то странное! – Он помолчал, следя, не станет ли Лорана смеяться. Но нет, она слушала его внимательно и серьезно, и он продолжал: – И могила, и статуи высечены людьми. Они очень древние…

– Достаточно древние, чтобы быть Усыпальницей Хумы? – перебила она.

– Тютелька в тютельку! – гном энергично кивнул. – Но та огромная зверюга там, снаружи… – и он мотнул головой в сторону каменной Драконицы, -…ни люди, ни эльфы, ни гномы ее не ваяли!

Лорана непонимающе смотрела на него.

– И она гораздо древнее прочего, – добавил гном внезапно осипшим голосом. – Настолько древнее, что все остальное… – он обвел Усыпальницу взмахом руки, -…все остальное по сравнению с ней – сегодняшний день!

Тогда Лорана начала кое-что понимать, и Флинт, видя, как округлились ее глаза, медленно и торжественно кивнул.

– Ни одно из существ, ходящих по земле Кринна на двух ногах, – сказал он, – не прилагало рук к утесу, из которого изваяна Драконица.

– Наверное, это было невероятно могучее существо… – пробормотала Лорана. – Огромное…

– И с крыльями…

– И с крыльями, – прошептала Лорана.

Но больше ничего сказать ей не удалось, потому что кровь в жилах заледенела от ужаса: чей-то голос нараспев произносил странные слова, и Лорана узнала язык магии.

– Нет!.. – закричала она, оборачиваясь и вскидывая руку, инстинктивно пытаясь отвратить заклинание и заранее сознавая тщетность подобной попытки.

У алтаря, сминая в руке сухие розовые лепестки, стояла Сильвара. И негромко выпевала магические слова.

Лорана еще пыталась противостоять волшебному сну. Она упала на колени, мысленно обзывая себя дурой и пробуя опереться о каменную скамью. Бесполезно. Подняв стекленеющие глаза, она увидела, как повалился Терос, как поник на пол Гилтанас. А Флинт захрапел едва ли не раньше, чем голова его коснулась скамьи.

Лорана услышала лязг щита, свалившегося на каменный пол. И все заглушил аромат роз, разлившийся в воздухе…

…Услышав пение Сильвары, Тассельхоф сразу понял, что она творит заклинание, и отреагировал не думая: схватил щит, лежавший на погребальных носилках, и что было мочи потянул на себя. Тяжелый щит сбил кендера с ног и с громким лязгом припечатал его к каменному полу. И надо ли говорить, что маленький Тас поместился под ним целиком.

Он лежал тише мыши, пока Сильвара не кончила заклинания. Потом выждал еще какое-то время, ожидая, не превратит ли оно его в лягушку, не спалит ли огнем – словом, не будет ли чего-нибудь интересного. К его некоторому разочарованию, ничего не произошло. Он больше не слышал Сильвары. Потом ему стало скучно лежать в темноте на холодном полу. И Тас выполз из-под щита бесшумно, точно падающая пушинка.

Все его друзья крепко спали! Так вот, значит, какое заклинание произнесла Сильвара. Но где же она сама? Ушла, чтобы вернуться в сопровождении какого-нибудь чудища, которое с удовольствием ими поужинает?

Тас с величайшими предосторожностями высунулся из-за погребальных носилок… И с изумлением увидел, что Сильвара скорчилась на полу у входа в Усыпальницу. Девушка со стоном раскачивалась взад и вперед.

– Где мне взять силы, чтобы пройти через это?.. – вслух спрашивала она. – Я привела их сюда, неужели этого не достаточно?.. Нет… – И Сильвара отрешенно покачала головой. – Нет, я отослала Око прочь. Они не знают, как с ним обращаться. Я должна преступить клятву… Все так, как ты и говорила, сестра. Выбор за мной, но как же это тяжело! Я люблю его…

Всхлипывая и бормоча, как безумная, Сильвара зарылась лицом в согнутые колени. Жалостливому кендеру смерть как захотелось подойти и утешить ее. Однако он остановился, вовремя смекнув: то, о чем она говорила, выглядело довольно-таки зловеще. Тяжкий выбор… нарушение клятвы! Ну уж нет, сказал себе Тас. Смоюсь-ка я лучше отсюда, пока она не сообразила, что на меня колдовство не подействовало.

Сильвара сидела у самого выхода из гробницы. Попробовать незаметно проскользнуть мимо нее?.. Тас покачал головой. Слишком рискованно.

И тут его осенило: дыра! Тем более что ему с самого начала хотелось обследовать ее поподробнее. Оставалось лишь надеяться, что крышка не встала сама собою на место.

Кендер на цыпочках выбрался из-за носилок и направился к алтарю. Отверстие по-прежнему зияло чернотой. Рядом с ним лежал Терос и сладко спал, подложив под голову серебряную ладонь. Еще раз оглянувшись на Сильвару, Тассельхоф беззвучно подобрался к самому краю.

Укрытие оказалось как на заказ! Ступенек не было, но Тас разглядел на стене скобы. Ловкому кендеру вроде него не составит ни малейшего труда спуститься вниз. А может быть, это выход наружу?

Позади раздался какой-то звук: это вздохнула и пошевелилась Сильвара. Отбросив колебания, Тас юркнул в дыру и принялся спускаться. Замшелые стены были скользкими от сырости, скобы располагались слишком далеко. Как всегда, рассчитано на людей, подумал он раздраженно. Хоть бы раз приняли во внимание малорослые народы!..

Он был так занят, что заметил драгоценные камни, лишь поравнявшись с ними.

– Реорксова борода!.. – вырвалось у него. Ему очень нравилось это ругательство, позаимствованное у Флинта. Шахту опоясывало горизонтальное кольцо. В кольцо было вделано шесть самоцветов, каждый с его кулак величиной. Их покрывал слой мха, но Тас с первого взгляда определил – камни были бешено дорогими.

– Ну и кому могло взбрести в голову держать такую прелесть в подземных потемках? – спросил он вслух. – Наверняка их спрятал тут какой-нибудь жулик. Попробую вытащить… Разыщу законного владельца и возверну… если получится…

Его пальцы сомкнулись на одном из камней.

…И ужасающий вихрь, взявшийся неведомо откуда, сорвал его со стены с такой же легкостью, с какой зимняя буря срывает с дерева листик. Падая, Тас посмотрел вверх: пятнышко света быстро уменьшалось в размерах. Он уже начал гадать, насколько велик был Молот Реоркса, но тут падение прекратилось.

Какое-то время вихрь попросту крутил кендера в воздухе, а потом, поменяв направление, потащил его в сторону, и Тас с грустью понял, что на ту сторону мира, похоже, все-таки не вылетит. Вздохнув, он предоставил ветру нести его вдоль подземного тоннеля. Но тот вдруг потащил его вверх! Это было необыкновенное, удивительное ощущение. Придя в полный восторг, Тас расставил руки, пытаясь нащупать стенки колодца. От этого вихрь понес его еще быстрей.

Наверное, подумалось Тасу, я умер. Я умер и стал легче воздуха. Как узнать, жив я или нет? Он опустил руки и принялся лихорадочно нащупывать свои сумочки. Вообще-то кендеры весьма смутно представляли себе загробную жизнь, но все же Тасу казалось, что ему вряд ли позволят тащить с собой столько барахла… которое, впрочем, оказалось при нем. Тассельхоф испустил вздох облегчения – тут же, впрочем, оборвавшийся, ибо подъем замедлился. Более того, он вновь начал падать!